Альманах "Лунінецкая муза", № 23

Григорий Жук

Праздник чувств

Стихи

Об авторе

Григорий Андреевич Жук родился в 1944 году в Лунинце. Закончил среднюю школу, отслужил в армии. Работал ревизором в сфере торговли, впоследствии на РУПП «Полесьеэлектромаш» был рабочим, начальником цеха, мастером ОТК. Поэзия — давнее и прочное увлечение. Участник литобъединений «Палессе» и «Кассиопея». Не ограничившись многочисленными публикациями в местной прессе, в 2001 году выпустил сборник стихов «Хлеб души» (14-й альманах в серии «Голоса Лунинетчины»).

В творчестве Григория Жука странным, на первый взгляд, образом сочетаются две темы — преклонения перед загадкой женской красоты, перед чарами любви, и обличительный пафос сатирика, бичующего негативные явления нашей жизни. Впрочем, такое «несоответствие» легко объяснимо — как человек эмоциональный, автор не может равнодушно относиться и к восхитительному, и к отвратительному в нашей жизни. Подобную позицию скептик может назвать излишним максимализмом и идеализмом, но нельзя не уважать искренности чувств поэта в наш век, когда равнодушие, увы, стало почти нормой жизни...

Виталий Дымов

Лунинец

Я много видел городов в стране,
Волей судьбы по всей земле гонимый,
Но города милее и родней
Не встретил я, чем Лунинец любимый.
Есть города красивей во сто крат,
Где мест чудесных, экзотичных много,
Но лишь тебе, мой Лунинец, я рад,
Видно, любовь моя к тебе от Бога.
С отрадой пью твою я красоту,
Чарует слух мне птиц разноголосье,
Я рад цветному радуги мосту,
Что вдруг на сваях Лунинца вознёсся.
Вливает в душу радость каждый раз,
Ржаное поле — будущее хлеба,
Что загляделось васильками глаз
Заворожённо в ласковое небо.
Я радуюсь строителям домов,
Величью их совсем обычных буден,
Что затерялись среди облаков, —
Дома для счастья созидают людям.
Люблю твоих героев-земляков,
Которыми отчизна вся гордится,
И в трудовую летопись веков
Вписал ты не одну свою страницу.
Люблю я терпеливый твой народ,
Что в ногу шел со временем, с эпохой,
Громил врагов своих в часы невзгод
И счастье собирал свое по крохам.
Люблю с тобой Чернобыля беду
Топить с друзьями в песне, в кружке пива.
Люблю злато-клубничную страду,
Как праздники людей трудолюбивых.
Люблю тебя, о ты, мой город-сад,
И от тебя за это в восхищении,
Что здесь открыл я много лет назад,
Свою жену, как чудное мгновенье.
Люблю за то, что всё, о чём мечтал,
Здесь стало явью под твоею сенью,
Здесь я отцовства радость испытал
И с честью внуков праздную рожденье.
Исколесил я тысячи дорог,
Ветрами странствий по земле гонимый.
Но мне один всех краше уголок
И всех дороже Лунинец любимый.

Новогоднее поздравление

В снежной шубе, молодой, румяный,
И на смену старому притом,
Праздничный, весёлый и желанный,
Новый год приходит в каждый дом.
Поздравленья с праздником, приветы
Каждый человек друг другу шлёт,
Поздравленья три своих заветных
Приношу я людям в Новый год.
Я хочу, во-первых, в поздравленье
Пожелать народам в этот час:
Всем огромных, трудовых свершений —
Труд нас красит лучше всех прикрас.
Во-вторых, пусть мирное теченье
Вашей жизни длится много лет,
Так как людям всем со дня рожденья
Жизни ничего дороже нет.
В-третьих, люди, будьте все здоровы!
Ибо в жизни всех людей везде,
Счастья настоящего основа —
В добром здравье, в мире и в труде!

Поздравление с Рождеством Христовым

Пусть живу я, не рядясь в святого,
Честь моя — мой патриарший сан,
И я вправе с Рождеством Христовым
Ныне всех поздравить христиан.
Всем, чья Доброта в земной юдоли
Взмыла милосердно до небес,
Я желаю лишь счастливой доли,
Скорбям, бедам, горестям вразрез.
И желаю: пусть сияют зори
Над землей и солнце в небесах,
Чтобы к Богу верующие взоры
Были лишь от радости в слезах.
Чтоб свет Веры был верховной власти,
Мрака Лжи и злобы Черноты,
Чтоб людское было вечно счастье
Торжеством Любви и Доброты.
Чтобы землю под небесным сводом
Люди свято берегли от бед,
В светлом храме Матери-природы,
Оставляя только добрый след.
И чтоб также свято Бога чтили,
Как родную мать или отца,
Чтобы жизни животворной силе
На планете не было конца!

З 8-м Сакавіка

З настроем святочным, узнятым,
Ад сэрца ўсяго спевака,
Жанчын я віншую са святам —
Днём 8-га Сакавіка!
Здароўя вам, моцы без краю
Жадаю з удзячнасцю я,
Бо першую скрыпку век грае
Жанчына ў аркестры жыцця.
Хай множыцца шчасце бясконца
У вас з году ў год, як загад,
І хай будзе светлы, як сонца,
Жыццёвы ў вас далягляд.
Але ўсяго асаблівей
Жадаю я вам, бачыць Бог,
Цярпімасці ўсім, бо цярпімасць —
Ключы ад усіх перамог.
І я вам за ўсё ў сваім тосце
Усім дзякуй кажу, што вы ёсць,
Душы мае любыя госці,
Жыцця ўсяго прыгажосць!

* * *

Война прошла десятки лет назад,
Но ран войны не залечить годами —
От слёз не сохнут матерей глаза,
Что навсегда простились с сыновьями.
Мир дался людям страшною ценой,
Всю боль потерь не выразить словами,
А на весах истории самой
Вновь силы смерти всюду перед нами.
Оружье — средство смерти — коль сравнить,
В сто крат дороже мирных средств леченья,
Лекарств лечить нас граммы, а убить —
Десятки тонн на душу населенья.
Невиданных размеров и высот
Войны достигли силы, мне поверьте,
Они земного шара колесо
Неумолимо катят в бездну смерти.
И, чтобы силы обуздать войны,
Нам дружбу всем крепить необходимо,
Ведь силы мира дружбою сильны,
Лишь дружба — мира щит несокрушимый!
А если мир с оружием в руках
Отстаивать придется нам на свете,
То этот мир пребудет во веках
На чёрной, обезлюдевшей планете!

К 60-летию освобождения Беларуси

Участнице войны М.Е. Ивановой посвящается
Средь ярких, праздничных явлений
Один есть праздник всех милей.
И это — День освобожденья
Нас от фашизма на земле.
Слились в дне этом поневоле
И радость граждан всей страны,
И скорбь, и горечь вечной боли
По тем, кто не пришёл с войны.
И не забудется вовеки
Нам той войны апофеоз:
Где человечьей крови реки
В моря впадают вдовьих слёз.
Но позади осталось пекло —
Весь ад войны.
Давно страна
Поднялась из руин и пепла,
Но в чаше горя нету дна.
И всем, кто ратным и ударным
Трудом от рабства нас спасли,
Мы в этот праздник благодарно
Склонимся низко до земли.
А тех, кто пал на поле брани,
Мы к жизни их не воскресим,
Но всех минутою молчанья
Их память светлую почтим.
Мы дань их памяти отдали,
Я утверждать так не боюсь,
Надежды их мы оправдали —
Растёт и крепнет Беларусь!

Заложники трагедии

26 апреля 1986 года
Как гром средь неба ясного, беда
Пришла (за перестройкой вслед) другая,
Взрывается ЧАЭС и навсегда
Жизнь многих в ад мгновенно превращает.
Невежд в науке атом не стерпев,
И вырвавшись на волю, обезумев,
Обрушил на людей смертельный гнев.
Так родился чернобыльский Везувий.
Чем нашу жизнь теперь мы назовем?
Не жизнь, а выживанья эпопея,
Но этот день мог стать последним днем
Для Беларуси нашей, как Помпеи.
Благодаря героям наших дней,
Великой ликвидаторов отваге,
Был дьявол смерти укрощен, верней,
В бетонном замурован саркофаге.
Но он принёс уже немало бед,
Чтоб снова жизни рай вернуть из ада,
Придется нам сражаться сотни лет
Со смертоносным ядерным распадом.
Ответы у правительства страны
На то, как выжить нации, благие,
Но с каждым днём растет число больных
С диагнозом зловещим «лейкемия».
И радостей всё реже ручейки
Бегут в сердца сквозь беды и напасти,
Всё уже, уже русло у реки
Большого человеческого счастья.

Осень

Из четырёх известных времён года
Мне всех милее осени пора.
Она не только на дары природы,
Но и на дар художника щедра.
Это пора, когда умчалось лето,
А осень, вновь вступив в свои права,
Вершин достигла своего расцвета,
И, как художник, пика мастерства.
Пленит мне душу сосен вид зелёный,
То красный цвет рябин чарует взгляд,
И, словно свечи, вдоль дороги клёны
Везде червонным золотом горят.
И, как жених избраннице-невесте,
Ушедший в тайны дум ее и грёз,
С любовью нежной еще тёплый ветер
Ласкает косы жёлтые берёз.
Земля в коврах из листьев пестротканных,
Исходит запах йода от земли,
А в волнах голубого океана
Курлычут нам прощально журавли.
По улицам брожу, как в галерее,
Словно по залам выставки искусств,
Пейзажи столь чудесны, что пьянею
Я от избытка красоты и чувств.
И на небес лазоревом атласе
Заметно отцветает солнца шар,
Прощанья час, но до чего прекрасен
И как чарующ осени пожар!
Я полон нежной грусти увяданья,
Но прелести полна природа-мать,
Какой пример всем нам для подражанья —
Собой и в час прощанья чаровать!

Гроза в Лунинце

18 июля 2001 года
Нам этот день забудется не скоро,
А перед ним так парило все дни.
Жара стояла градусов под 40,
И не под солнцем прямо, а в тени.
И вот на пятый день ужасной «спёки»
Прохладою дохнуло, наконец.
Вдруг взмыла туча на юго-востоке
И вихрем понеслась на Лунинец.
Раскаты грома были всё трескучей,
Все ждали дождь, пришла его пора.
И хлынул ливень из лиловой тучи,
На самом деле, точно из ведра.
Дождю земля и люди были рады,
Но вдруг всем ужас исказил лицо:
Внезапно дождь сменился крупным градом —
Размерами с куриное яйцо.
В раскатах грома всех тонули стоны,
И стрелы молний наш слепили взгляд,
И сыпалось стекло из рам оконных,
Как молотом, стучал по крышам град.
Когда на крыльях ветра одичалый
Из Лунинца умчался ураган,
Картина очень жуткая предстала
Пред изумлённым взором горожан.
Деревья были сломаны, заборы,
От боли прямо ёжилась душа,
Как топором, все стебли помидоров
Град обрубил, с землёй перемешав.
Окна в домах без стёкол, как слепые,
На нас смотрели взглядом чёрных ниш,
Ущерб огромный нанесла стихия,
В домах разбит был всюду шифер крыш.
Пускай урон всем принесён немалый,
Мы все не застрахованы от бед.
И будем тем мы счастливы, пожалуй,
Что жертв людских средь населенья нет.

Праздник чувств

Достоинств всех в тебе не счесть,
И чар твоих столь тонки сети,
Что я запутался в них весь,
Коварных нитей не заметив.
Кем стала ты в моей судьбе?
Ещё и сам не знаю точно,
Но только с мыслью о тебе
Я засыпаю часто ночью.
И пыл страстей даже во сне
Уже нет силы урезонить,
И стала ты, как видно мне,
Причиной всех моих бессонниц.
Душа в плену у нежных чувств
От женских нег и обаянья,
Но твоё имя с моих уст
Не сходит даже утром ранним.
Я от тебя совсем не жду
Ни встречных чувств, ни состраданья,
Но в сердце с трепетом иду
К тебе, как будто на свиданье.
И день брожу я, как хмельной,
И хмель в крови своей, не скрою,
Словно в душе любви вино,
Омоложается тобою.
Пусть жизнь раба я не влачу
У стройных ног твоих, но всё же
Весь этот хмель, как праздник чувств,
Мне всех других торжеств дороже!

* * *

В жизни всех с годами меньше праздного,
Краски жизни блекнут в быте дня,
Но вчера, как гром средь неба ясного,
Праздники свалились на меня.
Буду век обязан К. Татьяне я.
Словно с покровительства богов,
Вдруг сбылось заветное желание —
Вышел в свет мой сборничек стихов.
А затем, мне трудно в сладком трепете
Весь излить восторг души своей:
Две девчонки, две царевны-лебеди,
Наших полюбили сыновей.
И любовь, что увенчалась свадьбами,
Пусть сто лет в сердцах у них живёт!
Сватом не нарадуюсь и свахами —
Щедрый, добрый, праведный народ.
За оценку книги Нефидовича,
Друга по перу, благодарю.
А за то, что дочери — сокровища,
Я сватам спасибо говорю.
И гостям спасибо за присутствие.
Дай Бог всем вам век не знать беды!
За все пожеланья и напутствия,
За подарки нашим молодым.
В жизни всё меняется со временем,
Счастье заказать навек нельзя.
Только дни счастливые, как древние,
Белым камнем отмечаю я.

Красивой женщине

Не случилось ничего в тот вечер
Между нами — мною и тобой,
Только ты меня при первой встрече
Привлекла своею красотой.
Мне пришлись по нраву стан твой гибкий,
Мягкой, нежной речи колорит,
Свет твоей чарующей улыбки
До сих пор в душе моей горит.
Сколько силы, неги, томной страсти
Я читаю в свете милых глаз.
Ты со мною рядом — шаг от счастья,
Только годы разделяют нас.
Ты средь женщин есть верх совершенства,
Я — на берег списанный матрос...
Боль какая! Океан блаженства
Мне увидеть нынче довелось.
И тем глубже боль моя и горе,
Светлой грусти вся душа полна,
Ведь моя стихия — это море
Из любви без берегов и дна.

* * *

Моя душа давно тобой больна —
Прости меня за это откровенье.
Испив чашу отчаянья до дна,
В тебе одной ищу я исцеленье.
Любовь пусть без внимания смешна,
Но горький смех вдруг разбудил мой гений,
И мне открылась истина одна:
Что ты — моё прекрасное мгновенье.
Ты многих женщин краше и милей,
Пусть я не властен над душой твоей,
Одну тебя только хочу воспеть я,
Чтобы не канул в Лету светоч дней,
Перл сокровенной прелести моей,
Звездой любви горел в тысячелетьях.

Я полон нежных чувств к тебе

Я полон нежных чувств. И впрямь
Любовь пусть без ответа будит жалость,
Но ведь дойти до цели и богам —
Не то, что мне — порой не удавалось.
При первой встрече, вопреки мечтам,
Меня и взглядом ты не обласкала.
Но если б всё по силе было нам,
Жизнь всякий интерес бы потеряла.
Когда б я сутью стал твоей мечты,
Когда б ко мне зажглась любовью ты,
Я всех счастливей был бы во Вселенной!
Сердечной не сдержавши маеты,
При виде сокровенной красоты,
Я лью восторга слёзы пред Еленой!

* * *

Ты всех на свете роз милей собой,
И краше и нежнее зорьки летней,
И за тебя веду я тайно бой,
А женщина чем краше, тем заветней.
И я теперь живу одной мечтой.
С той нашей первой встречи мимолетней,
Как мне твоей упиться красотой,
А плод мечты тем слаще, чем запретней.
Все радости мои в тебе одной,
Но я тянусь к тебе с душой больной,
Сквозь угрызенья совести и сплетни.
И красоту, как с ядом пью вино,
Коль плоти мёд вкушать не суждено,
Смертельный яд до капли пью последней.

* * *

Вчера меня судьба с тобой свела,
Хотя она на счастье и скупая.
Но ты, как роза майская, цвела,
Являла мне оплот земного рая.
Доверчивость твоя ко мне была
Наивная, быть может, и слепая,
Но в ней было достаточно тепла,
Чтоб лёд рассудка моего растаял.
Сорвать любви чудесные цветы
Из губ желанных — верх нашей мечты,
Но к розам путь всегда в шипах колючих.
Звездой слетев с небесной высоты,
Мне душу счастьем озарила ты,
Навеки след оставив в сердце жгучий.

* * *

Тепло и свет являет красота,
Величье духа, грацию движенья,
Любовь и милосердие Христа,
Гармонию природы, света с тенью.
И красоту ищу я неспроста
В флоре, фауне, с людьми в общении
Без красоты мир — пуст, жизнь — суета,
Инстинкт животный самосохранения.
О, женщина! Венец творенья ты!
И соткана ты вся из теплоты!
И жизнь моя теплом согрета этим.
В тебе сошлись заветные мечты,
И свет твоей лучистой красоты
Мне дарит счастье жизни на планете.

* * *

Я в любви, как видно, бесшабашен,
Хоть и пленник женской красоты.
Хоть тебя я видел женщин краше,
Но желанней всех мне стала ты.
Есть дорог к сердцам красавиц много,
Обещаньем счастья все манят.
Только мне к душе твоей дорога
Всех заветней стала для меня.
Не с одною женщиной дружил я,
Пил не раз я в них любви нектар.
Только ты мне голову вскружила
Всех сильнее хмелем своих чар.
Знал я, что в тебе мои признанья
Не растопят безразличья лёд,
Всё равно я ждал с тобой свиданья
Тайно дни и ночи напролёт.
Чтоб мечтой о счастье зря не бредить,
Стан другой я женщины обвил,
Только этим глубже разбередил
Рану неразделенной любви.
Растопил я всё же жаром страсти
Лёд твоей души однажды вдруг,
Отыскал в тебе своё я счастье,
Но не взял, как милостыню с рук.

Лебединая песня

Был праздник муз, был гром эстрадный,
И пир затем был — просто класс,
Но мне всего было отрадней
В тот вечер вновь увидеть Вас.
Мне быть нередко приходилось
От милых женщин без ума,
Но это была Божья милость,
А вы — божественность сама.
Душа от счастья встречи с Вами
Залилась трелью соловья.
Вы — зов любви, и лёд, и пламя,
Песнь лебединая моя!
Мой звёздный час как будто пробил,
И вновь мне двадцать с небольшим,
Ведь ваши чары высшей пробы —
Ум, сердце, золото души.
Как пчёлы из цветочной чаши,
Для сбора мёда пьют нектар,
Так аромат любви тончайший
Я жадно пью из ваших чар.
Но штиля нет в душевном море,
Девятый вал страстей гудит,
Я весь блаженство в нежном взоре,
Но ждёт разлука впереди.
И горько мне от мыслей этих,
И мрак в душе такой густой,
Похитил, словно вор, в поэте
Вас — солнца шар мой золотой.
Я знаю, что из долга чести
Эта разлука насовсем,
И никогда мы с Вами вместе
Не вступим в сладостный Эдем.
Но вы оставили в сознанье
Такие жгучие следы,
Словно во тьме ночной сиянье
С небес сорвавшейся звезды.

Какое счастье — встречи миг с тобою

За окнами метель и вьюга воют,
В душе тоска — подруга зимних вьюг,
Но я расстался сразу же с тоскою,
Когда ко мне ты заглянула вдруг.
Вокруг тебя, желанием томимый,
Я, как юла, верчусь, не без причин,
Быть женщиной красивою любимым —
Мечта, я знаю, всех почти мужчин.
Хотелось мне в самом себе замкнуться,
Зачем зря даме голову кружить,
Но чувства так и просятся, и рвутся
К тебе из моей трепетной души.
Душа без этих чувств осиротела б.
В них токи жизни, свет — любви оплот,
И голос твой пленит мой слух всецело,
Как дивной песней за сердце берёт.
Пусть ты ко мне как женщина бесстрастна,
Но льнёт к тебе не зря моя душа,
Ведь я люблю всё в жизни, что прекрасно,
А ты неизъяснимо хороша.
Пусть нет в твоей душе ко мне влечения,
Но рад с тобой я встрече всё равно,
Ведь пью с неизъяснимым наслажденьем
Твоей тончайшей прелести вино.
Всегда живу, питаясь красотою,
Готов за ней на край земли идти.
Какое счастье — встречи миг с тобою
На нашем кратком, жизненном пути!

Ольге

Красива ты, как яблоня в цвету,
И мне твоё так дорого вниманье,
Обнять умом и сердцем красоту —
Вершиной стало всех моих желаний.
Твой нежный взгляд, как будто в рай врата,
И сущий ад к нему не знать пристрастья,
Душа удачи в жизни — красота
И вечное слагаемое счастья.
Секреты твоей прелести манят
К себе тончайшим счастья ароматом,
И твой привет важнее для меня,
Чем радость быть великим и богатым.
Но ты не солнца золотого лик,
Своим вниманьем всех согреть не в силах,
Но мне всегда отраден будет миг
Коротких встреч с избранницею милой.
И ты чиста, как горный эдельвейс —
Из глаз, богов любви — слеза экстаза.
Но как достичь вершин души твоей?
Цветок доступен этот скалолазу.
Но этот стих под солнцем твоих чар
Расцвёл во мне, как эдельвейс небесный,
И это мой бесценный самый дар
В честь праздника тебе, мой друг прелестный!

* * *

Холодный ветер неприветлив,
Колюч, как ёж, и зол, как пёс,
Но мне тепло от мысли светлой,
Что ты пришла из царства грёз.
И я в твоем умильном взоре
Такой нашел заряд тепла,
Что жизнь моя, твержу с тех пор я,
Любовью к женщине мила.
Когда горит любви лампада,
В душе светло, сгорает тьма,
Но есть сладчайшая отрада —
Мне быть от женщин без ума.
И пусть себе трещат морозы,
Но встретил я любви весну,
И пью с восторгом счастья слёзы
У рук и губ твоих в плену.
И пусть гнетёт однообразность
И скупость красок мрачных дней,
Любовь цветёт в душе, жизнь — праздник
Под солнцем прелести твоей.

Женщины

До того есть женщины прекрасны,
Что нельзя сдержать восторга слёз,
Перед ними в небесах атласных
Даже блекнут бриллианты звёзд.
Даму грёз я тоже встретил лично,
Голливудских звёзд затмит собой,
И душа — сокровище, типичный
Изумруд в оправе золотой.
Женщина — мой бог земной, поверьте,
К ней лишь прикоснись, едва дыша,
И любовью расцветёт вмиг сердце
И обожествляется душа.
Люди не скрывают восхищенья,
Глядя на чудесные цветы,
Только я пью счастье с упоеньем
С аромата женской красоты.
А какою силой — просто диво,
Обладает женщина, любя,
Ведь мужчину делают счастливым
Лишь три слова: я люблю тебя!
Женщина — всей жизни смысл глубокий,
Мера счастья, радости земной,
Да и жизнь сама берёт истоки,
Как известно, в женщине самой.
А кто вас зовёт исчадьем ада,
Тем уже давно бы знать пора
То, что зло у женщин — суть распада
И любви, и счастья, и добра.
Женщина — оплот земного рая,
И мои слова — не праздный звук,
Так как рай стоит всегда на сваях
Адского труда всех женских рук.
Наша жизнь, я знаю, хаотична,
Далеко не божья благодать,
Но я верю: женщины величье
Может ей гармонию придать!

* * *

Я женщин не люблю без предрассудков.
В них нет стыда, нет чести, нет богов.
В них нрав потенциальных проституток -
Рассадниц всех болезней и грехов.
Но и с букетом предрассудков многих
Я также не люблю на свете дам.
Они обычно дамы правил строгих,
Но холодны, как будто глыбы льда.
Мне по душе средина золотая,
Те женщины, те божества, в каких
И стыд, и честь, как лёд в шампанском, тает
От солнечных, горячих чувств мужских.

Попутчица

Мне часто приходилось быть в дорогах
И время коротать под стук колёс,
Страна плывёт за окнами убого,
Сбегая в хвост вагонов под откос.
Соседи по купе хмельной компашкой
Играют в «подкидного дурака»,
А у меня, как по спине мурашки,
Терзает душу жуткая тоска.
Её травлю я дымом сигаретным,
Пытаюсь утопить в сухом вине,
Читаю книгу и газеты — тщетно,
Дорога — точно наказанье мне.
И вот, когда уже терпеть нет мочи
Хандру, тоску, дорожный шум и гам,
Вдруг женщина, как зорька после ночи,
Всех озарив, в купе заходит к нам.
Попав в её очарованья сети,
Я снял тоску, смог радость обрести,
С тех пор я знаю: счастье — это встретить
Прелестную попутчицу в пути.

Гордиев узел

Как будто я не нахожу
Утех в амурных наших узах,
Но всё никак не развяжу
С тобой любви гордиев узел.
Ты в целом ангелом была,
Но мне дарила только муки,
Так трещину в колоколах
Находят все посредством звука.
Я, как мотыль, летел на свет,
Его сияньем опьянённый,
Теперь душе покоя нет,
Твоим молчаньем уязвлённой.
Ты лучше б плюнула в лицо,
Чем так молчать, сказала б твёрдо,
Чтоб я отстал в конце концов,
Чтоб я обрёл мужскую гордость.
Чтоб сил нашёл другой затмить
Красу своей волшебной феи,
Чтоб смог мечту я схоронить,
Твою божественность развеяв.
Чтоб смог я узел разрубить —
И стал живым навечно трупом.
И чтоб страдать, зачем любить?
Любовь не в радость людям глупым.
Но я достиг с тобою дна
Реки любви и всплыть нет силы,
Как видно, ты обречена
Быть мной любимой до могилы.

Любовью я богат на свете

Зовут богами из приличья
Владельцев денежных мешков,
Но лишь любовь в своём величье
Людей возносит до богов.
Был с нищетой и я повенчан,
Но я рабом вещей не стал
И, встретив Вас я среди женщин,
Обрёл несметный капитал.
Большие деньги пахнут кровью,
Из грязи сделаны и лжи.
А Вы красой своей, любовью
Зажгли мой сразу храм души.
И воскресили дух мой в теле,
Вдохнули силы в мой талант.
Ведь Вы из женщин в ожерелье —
Мой самый яркий бриллиант.
Кто духом нищ — болен деньгами,
А я любовью болен к Вам,
И чувств, и мыслей жемчугами
Души расписывая храм.
А кто богат, тот вор со стажем,
Пусть я попал не в глаз, а в бровь.
Объектом купли и продажи
Для них всегда была любовь.
А для меня любовь — всесильна,
В ней всё могущество ума,
Все гении любвеобильны,
Как Байрон, Пушкин и Дюма...
И приложением бесплатным
К любви являются гроши,
И Вас мне было так приятно
Согреть теплом своей души.
А если б я ещё впридачу
У Вас в душе любовь зажёг...
Богат я, быть нельзя богаче,
Но вот счастливей стать бы мог.
Любовью я богат на свете,
И к Вам мой жар любви таков,
Что им, как солнцем на планете,
Всех женщин я согреть готов!

* * *

Как я случаю признателен,
Что сошлись наши пути.
Ты настолько обаятельна —
Глаз нет силы отвести.
До чего же ты красивая,
Прямо явь из царства грёз.
Говорю тебе спасибо я
За восторг души до слёз.
Счастье встречи пью с заветною,
Милой юности мечтой.
Ты, как зноем солнце летнее,
Обжигаешь красотой.
И к изящным тела линиям
Так и хочется прильнуть.
И в глазах зелёно-синих мне
С наслаждением тонуть.
Я из губ твоих малиновых
Мед любви испить хочу.
Пред тобой, как лист осиновый,
На ветру я трепещу.
А в душевном обаянии
Столько неги и огня,
Что вино очарования
День и ночь пленит меня.
Только надо на сухую мне
Пить с тобой любви вино.
Его медом с поцелуями
Прикусить мне не дано.
Так как ты, моя прелестница,
К горю-радости и впрямь
Своим возрастом ровесницей
Моим сродни сыновьям.
Только ревности чудовище
Множит боль моих обид,
Что души моей сокровище,
Но не мне принадлежит.

Встреча с Ассоль

О прекрасной Ассоль жил я долго мечтою,
Годы поиски вёл в городах, деревнях,
Никогда б не поверил, что встреча с тобою
После тысяч дорог остановит меня.
Мы с тобою чужими вчера ещё были,
А сегодня я думаю только о том,
Как мне сказку о счастье с тобой сделать былью,
И зажечь страсть безумную в сердце твоём.
Ты и я, мы стоим, как в преддверии рая,
Но за счастье своё ты ведёшь только бой,
Но счастливее всех только тот, дорогая,
Кто всех больше других осчастливит собой.
Счастье лучших людей на земле многогранно,
Без любви быть счастливым нельзя, говорят,
Я — счастливейший раб красоты несказанной,
Но владеть красотой — быть счастливей стократ.
Ты — владычица сердца, души чаровница,
В этот миг ты всех женщин желаннее мне.
Как от глаз любопытных мне хочется скрыться,
И побыть хоть на миг с тобой наедине.
Чтоб тебе подарить неземные подарки,
Чёрный бархат небес с бриллиантами звёзд,
Чтоб тебя заласкать всю в объятиях жарких
До озноба, до боли, до радостных слёз.
Но коль чувства мои твоих ласк не заслужат,
Значит, душу мою ты в золу превратишь,
Ты влачишь свою жизнь, как рабыня, у мужа,
Но богиней любви в моём сердце царишь.

* * *

Есть люди-Боги и есть род людишек,
Способных только счёт вести деньгам,
А для меня дороже всех сберкнижек
Чарующая прелесть наших дам.
Я в жизни не купался сыром в масле,
И всё ж судьбой доволен неспроста,
Ведь я любовью к женщинам век счастлив,
Любовь питала женщин красота.
Пусть кто-то посчитает это вздором,
Но благостнее нету мне труда,
Чем женщин милых, словно жемчуг в море,
В толпе людской отыскивать всегда.
Мне хочется влюбиться не на шутку
В одну из них, что всех собой милей,
Да так, чтоб не вернуться вновь к рассудку,
С ума сойдя от умиленья к ней.
Пусть идеал мой женщин ювелирен,
Пускай реальность низменней мечты,
Но жизнь была б зловонной в этом мире
Без аромата женской красоты.
Все люди на планете бредят раем,
Но мне заменит женщины любовь
Жар Африки и томный зной Гавайев,
Тончайший хмель всех райских уголков.
Слов серебро и золото молчанья,
Рубины губ и бриллианты глаз,
Вы — мера всех сокровищ в мирозданье...
И ничего нет сокровенней вас.
Вот и вчера мне выпала удача,
Я встретил Вас — земное божество.
И стала вмиг во много раз богаче
Сокровищница сердца моего.

Успаміны пад язмінам

Калі язмін у пачатку лета
Квітнець пад вокнамі пачне,
Кранае водар гэтых кветак
Салодкім болем сэрца мне.
З пяшчотай тонкаю язміна,
Што белай пенай закіпіць,
У край цудоўных успамінаў
Істота ўся твая ляціць.
У край той сонечны, без хмараў
Падману, здрадніцтва, ілжы,
Дзе я сустрэў дзяўчынку-мару,
З якой у думках толькі жыў.
Лячу ў той край з замілаваннем,
Каб зноў цуд-шчасце перажыць,
Дзе першай зоркаю кахання
Заззяла ты ў маёй душы.
Духмяны той язміна водар
Мой лёс навек з табой спавіў,
Дзе я кахання асалоду
З нявінных вуснаў зоркі піў.
Я з той пары салодка-горкай
Кахаў жанчын разоў мо сто,
Але ж маю кахання зорку
Зацьміць не змог яшчэ ніхто.
Хоць раб я чар жанчын, у ахвяру
Аддаў бы з “Міс Сусвету” шлюб
За цуд адзін — з дзяўчынкай-марай,
За пацалунак чулых губ.

Анна

В любви, кто вечно не дерзает,
Не будет тот от счастья пьян.
Моя любовь не замерзает
В душе, как Тихий океан.
Любовь мне служит постоянно
Основой счастья моих дней,
Ведь, как вином, вскружила Анна
Мне разум прелестью своей.
Себя считал до встреч я с Аней
Благоразумия верхом,
Но стали вдруг стираться грани
Во мне меж честью и грехом.
Меня пугают с Анной встречи.
Хмелею я от этих чар,
И стал я вдруг терять дар речи,
То в холод падая, то в жар.
И в то же время, как ни странно,
Во мне стал жить двойник мой — бес,
Он рад всечасно встрече с Анной,
Рассудку здравому вразрез.
Себя навязывать не стану,
Нельзя играть чужой судьбой.
Я дорожу, как честью, Анной,
Чтоб причинять ей боль собой.
Пусть сердце Анны ко мне глухо,
Смешно насильно милым быть,
Но Анну я за щедрость духа
Буду всегда благодарить.
За то скажу спасибо Анне,
Что Анна, как тепла оплот,
В душе, как волнам в океане,
Любви замёрзнуть не даёт.

* * *

Гудит души моей вселенная,
Кипит страстей девятый вал,
А ты ещё не соблазненная,
И я убит, как наповал.
Отдал я всё тебе внимание,
Весь жар души и пыл страстей,
Но не разжечь в тебе желания
Со мною тайно лечь в постель.
Уже и юбка с ножек сдёрнута,
Порывисто вздымалась грудь,
А ты в комочек мягкий свёрнута,
Мне преграждала к телу путь.
И пальцы рук с душой горящею
По телу нежному скользят,
А ты мне шепчешь многозначное
И душу рвущее «нельзя».
Ты не со мной дралась, естественно, —
С дикаркою в самой себе,
Но ты была ещё божественней
В этой чарующей борьбе.
Тебя любить не обязательно —
Один твой взгляд с ума сводил,
Ах, до чего же притягательны
Тугие холмики груди!
Но на тебя гляжу с любовью я,
Томит меня твой тела зной,
Но не теряла хладнокровия
Ты — ненаглядный ангел мой.
Какие муки, истязания
И боль в одном лишь слове «нет»!
Но ради этого страдания
Родиться стоило на свет.

Кто самый страшный зверь?

Малыши в дворе своём
Собрались однажды,
И сложили себе дом
Четырёхэтажный.
Дети радостно визжат,
На дворец свой глядя.
Хвалят все вокруг ребят:
Мамы, папы, дяди.
И зашёл в кругу детей
Спор до рукопашной:
Кто на свете из зверей
Самый-самый страшный?
Называли тут китов,
Тигра, крокодила,
Но друг друга был никто
Убедить не в силах.
Вдруг приблизилась к мальцам
Пьяная детина,
И остались от дворца
Пыль, кирпич и глина.
И сошлись друзья теперь
На одном в итоге —
Самый страшный в мире зверь —
Человек двуногий!

Депутату парламента

Наш депутат, народу вопреки,
Поднять решает возраст пенсионный.
Пускай народ до гробовой доски
Работает всю жизнь, как прокажённый.
Цена твоей идеи — медный грош,
Но в ней трагизм вселенского размера.
Изныла от безделья молодёжь,
А ты впрячь хочешь в плуг пенсионера.
Пенсионер на старца стал похож,
Раздет детьми без средств к существованью,
Полуголоден, нищ — типичный бомж,
А ты ему готовишь линчеванье.
К тому ж, коль бреду этому дать ход,
А молодые мрут неимоверно,
Тебе придётся награждать народ
Пособием по старости посмертно.
Глашатай дум, оплот людской мечты
Наш депутат. Ах, как звучит прекрасно!
Но коль дать людям — прячешь руки ты,
А грабить — тянешь вверх, единогласно!
Народ твой прозябает в нищете,
Зарплата — мизер, цены — что день круче.
А ты, как видно, занят только тем,
Что множишь век своё благополучье.
Народ обул ты в лапти — не беда!
Штиблеты не нужны корове дойной,
Но ты решился у людей труда
Отнять святое — умереть достойно!

* * *

Легко жить нравственным калекам,
У них простое ремесло:
Блудить и красть. Но человеком
В наш век быть очень тяжело.
Тот человек, кто в час лишенья,
Людской свой облик не терял,
И кто клеймит лжецов презреньем,
Воров, народа обирал.
И кто пройти не может молча,
Где ложь ведёт над честью суд.
Теперь не только в стае волчьей —
Везде людьми быть тяжкий труд.
А сколько силы человечьей
Ты должен вкладывать за грош,
Ведь всю страну взвалив на плечи,
Ты кормишь, поишь и везёшь.
Мораль сегодня аморальна,
Сойти с ума немудрено,
И быть нормальным — ненормально,
А человеком быть смешно.
Но коль живёшь ты бесшабашно,
Лишь для того, чтоб пить и есть,
Когда тебе терять не страшно
Свою людскую сущность — честь...
Как рыбку в золоте с жар-птицей
Ты ловишь сам не красить мир,
А чтобы царскою утицей
Увенчан был вандалов пир.
Когда ты мнишь себя вельможей,
Но лаптем щи хлебаешь век,
Коль ты живёшь наживу множить
Любой ценой — ты человек.
И коль твой на вооруженьи,
Что деньги всё, девиз един,
Ты настоящий, к сожаленью,
И человек, и гражданин.
Но кто деньгами счастье мерит,
Кому не стоит честь гроша,
Те в коже человечьей звери,
Тот на народном теле — «вша»!

Настаўнік

Я дрэнна валодаю роднаю мовай,
Хоць у школе спачатку выдатнікам быў,
Бо з пятага класа да роднага слова
Ніхто мне належна любоў не прывіў.
Настаўніца наша “бел. літаратуры
I мовы” была мне, што кара багоў,
Яна была злоснай настолькі натурай,
Што зносіў яе я горш болі зубоў.
Праз доўгія годы прызнацца я мушу:
Яна па прымусу была педагог...
Не промнямі ведаў запальвала душу,
А несла туды толькі невуцтва змрок.
І помсціў я тым гэтай пані вяльможнай —
«Старался по русскому «пять» получить».
Настаўнік усім вучням быць сябрам не можа,
Але ж человекам павінен ён быць.
Бо злоснасць дабра век не зробіць нікому,
Атруціць у справе любой карані,
I здзейсняцца толькі ўсе мары, вядома,
На глебе цудоўнай любві, дабрыні.
Не дай Бог вам, людзі, такіх педагогаў —
Магільшчыкаў ведаў і мар, і надзей.
Заўсёды настаўнік, калі не ад Бога,
Не вучыць, а болей калечыць дзяцей.

Прораб перестройки

В один район, давно убогий,
По всем показателям слаб,
Был прислан, поднять чтоб на ноги
Его, — перестройки прораб.
Прораб оказался тот бойкий:
Как светлых мечтаний венец,
Наш верный прораб перестройки,
Возводит коттедж, как дворец.
Не знаю, на чьи сбереженья
Создал его праведный муж,
Но стал тот коттедж приложеньем
К квартире бесплатной ему ж.
Будь я прокурором районным,
То вмиг новостройки герой
Вложил бы свои миллионы
В больницу — страны долгострой.
Болезни — Чернобыля эхо —
Растут, но высокий тот гость
На боль и проблемы со смехом
Забил по-прорабски тут гвоздь.
Факт налицо — он парень бойкий:
На блага раскрыт только рот.
Нет, он не прораб перестройки,
А мастер лишь грабить народ.

Хлеборобам

Пусть каждая профессия важна,
Но среди всех есть важности особой,
И лично мне дороже всех она —
Профессия святая хлебороба.
Хлеб достаётся трудною ценой,
Рожь сеют, лишь вспахав, удобрив поле,
Затем, чтоб стало колосом зерно,
Его лелеют, как ребёнка холят.
А сколько раз бывает, что вода
Загубит озимь, иль жара засушит,
За хлеб болит головушка всегда,
В тревоге вечной хлеборобов души.
Чтоб хлеб был у народа на столе,
Он голова всему, как говорится,
В поту, как лошадь в мыле, на земле,
Кормилец должен целый год трудиться.
А сколько получает хлебороб?
Одни гроши на соль, на хлеб и сушки,
Но не пробить мне бюрократов лоб
На этот счет, хоть ты стреляй из пушки.
Без президента люди жить могли,
И серый врач умножит только хвори…
Без хлеба жизнь, что судно на мели.
Хлеб в жизни всех нас, что для судна море.
Единым хлебом жив я, не таю,
Но пред царем век не согнусь я лично,
И лишь склоняю голову свою
Пред вашим — хлеборобы все — величьем!

Литейщик

В честь Дня машиностроителя посвящается цеху цветного литья
Литейщик — это слово так банально,
Кого здесь, на заводе, ни спроси.
Профессия же эта уникальна,
Не только в Лунинце — в Беларуси.
Она профессий всех почти древнее,
Но уникальна тем, хоть и стара,
Что в совершенстве овладели ею
Всего лишь единицы-мастера.
И у себя, в цеху литья цветного,
Других я не бросаю в грязь лицом,
Но не найду литейщика другого,
Кто б смог сравниться с Мишей Пасовцом.
В толпе рабочих он как все, однако
Характер, видно, у него другой,
И все детали у него без брака,
Хотя машины те же под рукой.
Причина брака может быть в металле,
Поэтому всех и не счесть причин.
Уметь отлично отливать детали,
И жизнью жить деталей и машин.
И это Михаилу удаётся,
В его работе — честности печать.
Не зря его работа признаётся
Всей службой ОТК — с оценкой «пять».
Все рвутся делать штуки, между прочим,
Рвать только деньги есть тут мастера,
Но Миша отличим от тех рабочих,
Что совести своей не потерял.
Лицо труда литейщика в деталях:
Плоха отливка или хороша.
Как в зеркале, отражена в металле
Литейщика характер и душа.
В привычной робе он и в рукавицах,
И в три ручья порой струится пот,
В цеху жара стоит почти за тридцать,
А в самом тигле градусов семьсот.
Тяжелый труд рабочих дел литейных
И этих славных трудовых парней
Назвал бы я без громких фраз идейных
Героями живыми наших дней.
Людской удаче рады тут не очень,
Но гордостью душа моя полна,
Что на таких, как Пасовец, рабочих
Еще живёт и держится страна.

Как дальше жить?

Как жить дальше? И при этом
Лучше, краше каждый год?
Я хочу свои секреты
Выдать всем на этот счёт.
При тотальном обнищаньи
По стране народных масс
Краснобаев обещанья
Не прокормят больше нас.
Надо просто нам с отвагой
Так снижать лишь нищету.
Должен тот, кто создал блага,
Сам делить их по труду.
Этот шаг бы снизил беды
Тех, кто пашет день и ночь.
Сотни тысяч дармоедов
Слезли б с плеч рабочих прочь.
Надо также, пусть не модно,
Чтоб богаче жил народ,
По рукам дать всенародно,
Не по средствам кто живёт.
Я тогда бы шагом этим
С корнем вырвал, мнится мне,
Зло всех наших зол на свете —
Воровство по всей стране.
А кто честно рад трудиться,
Всем, что блага создают,
Я воздал бы им сторицей,
Лучшей жизнью за их труд.
Наши беды все в Отчизне,
Как известно, оттого,
Что не труд стал нормой жизни,
А грабёж и воровство.
А какой путь жизни лучше?
Все пути будут верны,
Коль ведут к благополучью
И народа, и страны.

Памятник вандалу

Важно инженер и чинно
Заявил в цеху вчера:
Я новейшую машину
Вам привёз из-за бугра.
И с улыбкою дотошной
Выдал что-то в духе том:
Производственную мощность
Поднимать в цеху начнём.
Я не стану лезть в причины,
Только зря народ радел —
Ведь новейшая машина
Оказалась не у дел.
Инженер, в себя влюблённый,
Даже не наморщил лоб,
Что за сотни миллионов
Отдал денежки на гроб.
Дал механик с возмущеньем
Сделке кличку «беспредел» —
Как по щучьему веленью,
Тут же с должности слетел.
Но новейшая машина,
Хоть на ней поставлен крест,
Только айсберга вершина
Растерзанья наших средств.
Тут с потерей всех приличий
Человеческих и впрямь
По наживе только личной
Инженер варганил план.
Он квартиры строил в Минске,
Виллу был воздвигнуть рад.
Жертвой стал его бесчинства
Весь огромный комбинат.
А машина эта в цехе
Намозолила глаза,
Словно людям на потеху,
Как в музее динозавр.
И стоит она, пожалуй,
Вызывая горький смех, —
Словно памятник вандалу,
Обанкротившему всех.

Басня про простофиль

На фабрику по просьбе шефа
(Не пустовать святым местам),
Вдруг зам директора приехал,
Зам по коммерческим делам.
К тому ж добавлю я два слова —
На пост значительный весьма
Приехал он из Могилёва —
Из града кадров и ума.
И штрих ещё добавлю яркий,
Что средних лет был этот зам,
Но младше личной иномарки,
Годящейся почти на хлам.
И начал зам пахать, весь в мыле,
Стал образцом труда везде,
Сперва нельзя в бумажной пыли
Суть дела было разглядеть.
Стояла «фирма» на коленях,
Но вывод грустный тут весьма —
С приходом зама, к сожаленью,
Упала фабрика плашмя.
Мутил зам воду тут умело
Знать, неплохой нащупал клёв,
И, завалив за год всё дело,
В родной уехал Могилёв.
Но дело не в работе — «липе»,
А тем занятна эта быль,
Что зам умчал на новом «джипе»,
Оставив с носом простофиль!

* * *

Людям не завидуйте богатым,
Ведь у них счастливый только вид,
Все пути к большим деньгам не святы,
А спокойно грешник век не спит.
Есть большие заработки где-то,
Есть и по наследству капитал,
Но никто за честную зарплату
На планете богачом не стал.
В страхе богачи живут недаром,
Деньги трудно нажить и сберечь,
И за грех висит над ними кара
Постоянно, как дамоклов меч.
Пусть живут богатые красивей
За нас, честных тружеников, что ж,
Но они от алчности к наживе
Горло всем перегрызут за грош.
Все они за каждый рубль трясутся,
Алчность их сродни только волкам,
Ведь для них всей жизни стало сутью
Только поклонение деньгам.
Кто богат, сидит, как мышь в капкане,
Страхами и алчностью зажат,
И всегда живёт, как на вулкане,
День и ночь за жизнь свою дрожа.
Мизерны у нас теперь зарплаты,
А на блага цены высоки,
И сегодня тот, кто стал богатым,
Распростился с обликом людским.
Кто с богатством без чести повенчан,
Духом обнищал и обмелел.
Деньги — всё! Но чары милых женщин
Всех дороже денег на земле.
Не завидуй тем, кто вас богаче,
Будь богат сокровищем ума,
И, к тому же, по богатым плачет
Мать родная жуликов — тюрьма!

Уроки мудрости

Моральный кодекс наш себя изжил,
Стал бизнес всем: моралью, этикетом.
И что в итоге: друга для души
Нигде не встретишь, обойдя планету.
К тому ж теперь, по правде говоря,
Опасно стало честно жить и мыслить,
В эпоху перемен народ не зря
Стал всюду облачаться в маски лисьи.
На лоб людской не ставится печать,
Чтоб человечность всем удостоверить,
И всё труднее стало различать:
Где люди, где людишки, а где звери.
Путь к счастью всем указывает Бог,
Он в Ветхом есть, и в Новом есть завете,
Но только в нашей мудрости — залог
Здоровья, счастья всех и долголетья.
И кто есть кто? Судите по друзьям,
Шакал водиться с овцами не будет,
Ничтожеством окажешься ты сам,
Коль недруги твои — простые люди.
К наживе алчных берегись людей!
Хоть от себя гребут обычно куры,
Так как порок присущ этот везде
Продажным, скотско-низменным натурам.
Но обходи всё больше стороной
Всех, кто к спиртному чересчур пристрастен.
Опасней зверя лютого хмельной,
Враг жизни тот, кому в «бутылке» счастье...
А так как жизнь ужасно коротка,
И счастья суть лежит в людском общенье,
Счастливей будешь ты наверняка,
Взяв стих мой в жизни на вооруженье.

На верх старонкі


Григорий Жук