Письменников
Письменников Н.

Интернат ты наш, интернатушка...

Мне очень хотелось там работать

Кирикович Татьяна Иосифовна — библиотекарь с момента открытия библиотеки школы-интерната, с января 1964 года и по 1982 год. В 1963 году открылась школа-интернат, и мне очень хотелось там работать, хотя бы ночной няней. Но директор школы, Олег Александрович Киселёв, узнав, что я работала после войны в районной библиотеке, предложил работать библиотекарем на полставки с января 1964 года. Не дожидаясь января, вышла на работу на общественных началах. В школу начали завозить книги, и я три месяца работала бесплатно, обрабатывая привезённые книги. На работу все ходили напрямик, через болотце, обувь всегда была грязная. Спустя несколько лет директором стал М.Н. Копытковский.

В школе появились новые учителя. Помню приезд семьи Панасюков — Ларисы Константиновны и Ивана Алексеевича и их доченьки Маринки. Однажды в библиотеке зашёл разговор о тропинке в лесу, по которой чаще всего ходили в город и из города. Я сказала, что было бы неплохо подсыпать чем-либо тропинку. При этом разговоре присутствовал Иван Алексеевич. Идя как-то на работу, увидела Ивана Алексеевича с его мальчиками 7-го класса. Они тачками и повозкой без лошади возили шлак из кочегарки и высыпали на тропинку. Иван Алексеевич, улыбаясь, говорит: “Строим свой Лунинецкий БАМ!” За несколько дней тропинка вся была подсыпана шлаком, за год утрамбовалась и стала как асфальт, служит до сегодняшнего дня.

Запомнились мне ребята, которые чаще других посещали библиотеку. Это Николай Письменников. Он был сиротой, но где-то были тётя и мать, которую он разыскивал, будучи уже даже взрослым. Он хотел её найти, посмотреть на неё и уехать. После окончания школы работал в Лунинецком РОВД, женился, имел двоих детей, часто помогал другим чем мог, особенно обездоленным детям. Жизнь рано оборвалась. Уже будучи в отставке умер от сердечного приступа. Любителем чтения книг был Николай Цеван. Он живёт и работает в городе Лунинце (Уже на заслуженном ртдыхе. И.П.). Мне в библиотеке помогала Валя Пекун, которая много лет спустя, имея взрослую дочь и десятилетнего сына, стала женой моего внука. Вспоминаю Александра Малащицкого. Он считался сиротой, узнал,что мать живёт где-то в Пинске. Мечтал её найти, что и сделал после школы. Он нашёл мать и сестру, с которой постоянно переписывается. После окончания интерната Саша поступил в институт, но спустя некоторое время вернулся, так как без материальной помощи было трудно учиться. Михаил Наумович помог ему устроиться учителем математики в Редигировскую среднюю школу. В дальнейшем Саша оказался в Пинске. Часто приезжал в Лунинец к Коле Письменникову и Цевану, навещал и меня. В Пинске женился на любимой девушке, которая тоже училась в нашей школе-интернате. Сейчас они воспитывают пятерых детей. В библиотеке я проработала 18 лет, откуда и ушла на заслуженный отдых.

С самыми добрыми пожеланиями нашим учителям, воспитателям и воспитанникам — Т.И. Кирикович.
Февраль 2012 года.

Был лично знаком с Николаем. Очень приятный и вежливый, тактичный. Вспоминал всегда добрыми словами всех учителей и воспитателей Лунинецкой школы-интерната. Сохранилась небольшая статья о нём в газете “Информ-прогулка.”

Детдом стал родным

Николай Николаевич Письменников испытал в своей жизни немало драматических моментов, однако смог удивительным образом сохранить чистоту души, искреннюю веру в людей и доброту. Как это ему удалось? Ведь с самого детства он не видел родительской ласки, домашнего тепла и уюта.

— Отрывки из раннего детства помню смутно, — вспоминает Николай. «Наше село было рядом с польской границей, и мы с сестрой Валей часто бегали в Польшу. Нас ловили, ругали, возвращали. А потом воспоминания о детстве проясняются, как в переводных картинках. Мама отдала меня в детский дом, сестры я больше не видел, и лицо её постепенно стёрлось из памяти. Валя… где она сейчас? Детский дом стал в то время моим родным домом. Там была очень тёплая атмосфера, добрые педагоги и воспитатели, которые заменили родителей.

Встреча с мамой была холодной

И всё же под внешним спокойствием Николая была видна затаённая грусть. Воспоминания о детстве тронули до глубины души. Он ещё долго рассказывал о жизни в детдоме, об играх, учёбе, как будто боялся заговорить о главном. Но потом, задержавшись в долгой паузе, сказал: — «После того, как мама отдала меня в детский дом, долго её не видел. И вот однажды она приехала. Не могу объяснить и вспомнить, почему я тогда спрятался от неё в шкаф. Она пообещала ещё приехать, но я её больше так и не видел. И только в 1975 году решил разыскать своих родителей. Свидание с матерью было холодным. Она виновато объяснила, что в 1952/53 годах было тяжело жить, что ждали, когда лучше станет. Отца разыскал в Бресте. Он и сейчас там живёт. Ко времени нашей встречи у него была другая семья и пятеро детей…»

Николай Николаевич стал рассказывать о своих воспитателях. Когда спросила у него, кого в душе он считает родителями, Николай подумал и с лёгкостью ответил: — Своей мамой считаю своего воспитателя Веру Михайловну Романович, отцом — Аркадия Павловича Чашу — бывшего директора детдома. Благодарен судьбе за то, что оказался среди хороших людей. Они заложили в мой характер главное — веру в людей.

Мечты сбываются

Именно эта вера и дала Николаю возможность поступить в педагогический институт и начать работать в школе деревни Вулька—2 учителем физкультуры. А вскоре по направлению райкома комсомола поступил в Киевскую высшую академию МВД. Многое молодому милиционеру дала работа в детской комнате милиции.

— Я там насмотрелся всего, — рассказывает Николай. — Видел, как легко порой подростку оказаться за чертой закона, и старался делать всё, чтобы мальчишки не переступили эту черту.

Под крышей дома моего

Вскоре Николай женился, появились дети. Но семейная жизнь не сложилась. — Я любил свою жену и считаю, что мы развелись по глупости. Очень ценил семью, старался, чтобы всё у нас было хорошо. Может ей такая жизнь показалась скучной? Жена уехала на Украину. Однако вскоре там начались тяжёлые времена, и дети вернулись ко мне. Николаю пришлось воспитывать их самому, став для них и мамой, и папой. Достойной пары Николай так себе и не нашёл, хотя в жизни любил не однажды.

— Всё как-то смелости и напора не хватало, — застенчиво улыбается Николай. — То ждал, пока моя возлюбленная окончит институт, то не хватало решительности круто повернуть жизнь. А когда стал старше, почувствовал ответственность за детей. Друзья старались помочь найти мне «половинку», но когда слышал расчётливое: «У него два хвоста, к тому же в милиции мало платят», — желание создать семью сводилось к нулю.

Доброта — это тихая работа души

Как, оказывается, непросто устроить жизнь даже мужчине! Казалось бы, сколько одиноких женщин, ждущих мужского внимания. Однако. Каждый ищет свою неповторимую половину. Николай, отработав в органах 27 лет, ушёл на заслуженный отдых. Однако дома усидеть так и не смог: работает в профессиональном лицее столяром, передавая знания не только ремесла, но и огромного опыта жизни. А о надёжной хорошей семье ему сожалеть не приходится.

Выросли дети, получили образование, смело идут своим путём. Старший сын Валентин пошёл по стопам отца — работает в милиции города Пинска, дочь Ольга вышла замуж, живёт в посёлке Речица Столинского района. Казалось бы, вот настало время подумать и о себе. Только не смог Николай не откликнуться на беды родственницы из Барановичского района. Племянницы Вика и Надя под присмотром Николая Николаевича учатся в Лунинце.

— Всё это я принимаю с удовольствием, — говорит Николай. — У меня просто не бывает плохого настроения. Любой труд (варить, мастерить, стирать) — в радость. Очень нравится работать на даче. Всё выращиваю своё. Успеваю с девочками уроки приготовить. Меня так воспитали. Да и работа всю жизнь расслабиться не давала. Я живу для людей и испытываю от этого огромное счастье. Иногда слышал упрёки: «Что ты лезешь не в свои дела, наведи у себя в семье порядок!». Конечно, больно это было слышать. У каждого в семье может случиться непредвиденное, к тому же, убеждён в том, что мы должны отдавать себя людям.

Хотелось бы общего счастья

— Детдом дал многое, однако к реальной жизни привыкать пришлось непросто. Действия и поступки некоторых людей не только удивляли, но и просто были мне непонятны. Вспоминая своих воспитателей, нередко обращался к ним: «Почему не учили тому, как бывает в реальной жизни?» После ухода из органов внутренних дел стал видеть человеческое несовершенство ещё чаще. Но я не обращаю внимания и продолжаю верить людям.

Николай Николаевич говорил так искренне, что в сказанном даже не было сомнения. Несмотря на то, что судьба его не баловала, он выглядел очень счастливым человеком, а никак не жертвой. Может это маска? — Я на самом деле счастлив, — говорит Николай. — Жизнь — это уже счастье. Когда видишь вокруг такой огромный мир, ощущаешь радость от того, что ты его частица. Я люблю бывать на природе. Для меня рыбалка, поход за грибами — это уже праздник. К тому же со спортом не расстаюсь всю жизнь. Люблю белорусские песни, меня просто завораживает, как поют деревенские бабушки. Какой у них перелив голосов в песнях! Это просто чудо!

И все же дом для Николая Николаевича занял главенствующее положение, поскольку желание обрести настоящую семью было очень сильным. Однако желание влиять на судьбы подростков в детской комнате милиции, защита граждан в органах внутренних дел, отцовские заботы о своих детях, помощь двоюродной сестре, оказавшейся с ребёнком-инвалидом в очень тяжёлом положении, подтверждают то, что человеческая боль его трогает больше всего. И не случайно на вопрос: «О чём больше всего мечтаете?», Николай ответил:

— Готов отдать всё ради детей, хочу чтобы никто им не мешал, мечтаю об общем счастье всех людей. Мы должны быть в союзе с другими народами. Столько создано сейчас предприятий! У меня тётка в Грузии, и я после 1992 года не могу к ней съездить. И ещё очень хочется убедить людей не переступать черту, за которой начинается несчастье.

«Информ Прогулка”, 9.06.2006 года, Анна Бондаренко

Очень жаль, что жизнь таких замечательных людей оканчивается рано. Ему бы жить ещё и жить… Светлая и вечная ему память! Одна из более чем 1300 судеб воспитанников Лунинецкой школы-интерната. А сколько интернатов в 50-е — 2000-е годы было у нас в Беларуси?.. Начало ХХI-го века знаменуется закрытием подобных учебных заведений, открытием домов семейного типа.