Интернат ты наш, интернатушка...

Это было недавно, это было — давно…

Режим в интернате был строгим, всё шло по расписанию: подъём, зарядка, завтрак, учебные занятия, уроки, обед. После обеда — уборка территории, личное время. С 17-00 — самоподготовка, ужин, личное время на территории интерната. 22-00 — отбой. В дневное время проводилась кружковая работа; работа с октябрятским, пионерским и комсомольским активом. Регулярно шла подготовка к праздникам: Новому году, 1 и 9 мая, 1 сентября, к торжественным линейкам, празднику, посвящённому дню 7 ноября. Были и менее значительные даты, например 12 апреля — день Советской космонавтики. Обычно его готовил наш уважаемый Василий Николаевич Жиляев со своими кружковцами, он являлся руководителем кружка «Ракетомоделирование». Праздник состоял из двух частей. Первая часть посвящалась советским космонавтам: читались стихотворения, готовился ребятами небольшой доклад и ставились номера художественной самодеятельности. Вторая часть проводилась на стадионе после самоподготовки в 20-00. Участники кружка производили запуск изготовленных своими силами ракет. Зрелище было завораживающим, как на настоящем космодроме. Все воспитанники интерната очень уважали и любили Василия Николаевича, особенно воспитанники его группы, он был для них не только учитель физики, воспитатель, но относился ко всем как родной отец. Кабинет физики был целый световой день открыт, там постоянно были ребята разных классов. Он был строгим и ласковым, добрым и требовательным, таким, каким должен быть учитель и воспитатель школы-интерната. Таким он и остался в памяти своих воспитанников и коллег.

Такие отступления могут быть и в дальше, какой бы эпизод, момент работы в школе-интернате не затронул, я не могу пройти мимо тех, с кем плечом к плечу работал 10 лет. Моя группа в школе была самой старшей, поскольку с 1980 года 9-10-х классов больше не было. В основном, группа на 70% была сформирована ещё с первого класса. 9 ребят были из города Лунинца, остальные 19 из 9 других районов области. В группе среди мальчиков и девочек определились лидеры. Мне важно было это сохранить. К мнениям лидеров в группе прислушивались все остальные. Даже в последнем учебном году в группу прибыли 4 девочки. Приняли их хорошо. Сразу мальчики попытались немного подшучивать над очень скромной девочкой из одной сельской школы. Она даже уехала домой. Я ездил к ней домой, уговорил родителей, что ей нужно окончить 8 классов, она согласилась. Перед поездкой беседовал с мальчиками. «Переговоры» прошли успешно и больше никаких проблем с «новенькими» не было, Катя вместе с другими успешно окончила школу-интернат.

За группой была закреплена территория, которую дети регулярно убирали. Вокруг спального корпуса, как и учебного, было посажено много акаций, тополей, берёз 20-летнего возраста, поэтому и листьев было много. Это был не тяжёлый труд, но он нёс определённую воспитательную нагрузку: это коллективный труд, где необходима взаимопомощь, где происходит выработка определённых навыков и, самое главное, прививается любовь к труду как необходимости человеческой жизни. Здесь находилось место шуткам, играм; проявлялись свои «симпатии», вырабатывалась определённая ответственность, взаимопомощь и взаимовыручка. Само нахождение группы вместе на улице — это уже воспитательный момент. У ребят в этом возрасте возрасте активно идёт процессе формирования характера, вырабатываются черты самостоятельности. В интернате нет ни мамы, ни папы, никаких других близких людей. Те воспитанники, которые обучались и жили здесь с первого класса, отличались от остальных в группе. Они за 7 лет хорошо усвоили одну истину: нигде и никто их не ждёт, им необходимо учиться решать свои проблемы самостоятельно, и эта самостоятельность проявлялась во внешнем облике, и в их самодисциплине и исполнительности.

За 9 месяцев работы воспитателем ни разу не видел, чтобы Коля не почистил обувь, не причесался перед завтраком или началом урока. И он был не единственным. Окажись он вместе с городскими мальчиками, никто бы его не отличил от них. Всегда в порядке тумбочка, учебники, одежда и обувь. И речь его отличалась от речи других воспитанников группы. Он читал литературу, но никогда этим не хвастался перед другими, наоборот, помогал на занятиях по самоподготовке. В 2011 году встретился с Колей в Лунинце. У него очень хорошая семья: жена учительница (как он и мечтал об этом ещё в школе-интернате), дочь учится в одном из столичных ВУЗов. Сын учится в школе. Сам занимается любимым делом, его увлечением осталось рисование (об этом позднее). Во время встречи рассказал об одном, казалось бы, незапоминающемся эпизоде, который произошёл в 5-ом классе. Во время зимних каникул Коля ездил к бабушке, которая проживала в одной из деревень нашего района. Как обычно, бабушка перед отъездом дала ему и его друзъям «гарбузиков» — тыквенных семечек. На один из уроков пришла учительница в класс, увидела на полу несколько семечек. Сказала мальчикам вывернуть карманы. В итоге Коле и его друзьям пришлось высыпать содержимое в мусорную урну. Он очень огорчился по этому поводу. Семечки были в мешочке, который, как он сказал, «… имел запах бабушкиного дома», запах того, чего не хватало в интернате. А ведь прошло 30 лет, и этот эпизод вспомнился… В таких случаях никакие «методики и педагогики» не срабатывают, этому будущих учителей и воспитателей не учат, здесь должна работать интуиция и внутреннее чувство такта.

Каждый день бывал в спальных комнатах мальчиков и девочек. В них было аккуратно прибрано, всё было на своих местах, хотя спальня была на всех 13 девочек одна… Лишь через 7-8 лет положение изменилось, появились ковры и коврики, трюмо, а в комнатах стало по 6-7 воспитанников, но это было позднее. «Казённый» дом он и был «казённым», поэтому и сбегали ребята домой, к родным или близким.

Классы самоподготовки находились на первом этаже спального корпуса (я веду речь лишь о 1982-1991 годах). В комнатах имелось всё необходимое для выполнения домашних заданий, хотя этот процесс в интернате назывался «самоподготовкой». Длилась она с 17-00 до 19-00. Положительным было то, что именно здесь проявлялись черты взаимопомощи; более крепкие ученики помогали разобраться тем, кто не совсем усвоил тему в классе. В комнатах самоподготовки были комплекты школьных принадлежностей, географические карты, некоторые справочные пособия. Самое главное, что во время подготовки царила рабочая атмосфера. Меня удивляло первый год отсутствие у ребят высокомерия по отношению друг к другу. Думаю, что это результат кропотливого труда воспитателей всех предыдущих лет, начиная с первого класса. Такая черта часто отсутствует в общеобразовательных школах. Там можно было услышать нелестные отзывы в адрес своих одноклассников, что возможно, было недоработкой классных руководителей... Очень часто вспоминал некоторые эпизоды из работы Антона Семёновича Макаренко, особенно из его экранизированных произведений. Но сама методика проведения самоподготовки в интернате полностью себя оправдывала. Даже те ребята, которые не очень проявляли интерес к учёбе, старались не отставать от остальных. Неусидчивость на самоподготовке бывала ранней осенью и поздней весной, когда на улице было, конечно же, лучше и интереснее.

Кружковая работа проводилась с 15-00 до 16-50 или с 20-00 до 21-00, зимой время менялось. Кружки были разные. Ребята с удовольствием их посещали. Ко мне они приходили на занятия в фотокружок, который вёл 10 лет ещё в Велутской СШ. Здесь у меня были большие возможности. Вспоминаю мой разговор с директором интерната Михаилом Наумовичем Копытковским: «Наших ребят в свободное время нужно занимать как можно более интересными делами, всё, что Вам нужно, мы предоставим». После таких слов мне оставалось только взяться за работу. В течение ноября-декабря мы с «фотокружковцами» оборудовали одну из комнат в спальном корпусе. Вдоль стен стояло шесть столов с увеличителями, столько же — посередине, было 2 проектора, 12 фотоаппаратов, из которых 8 любительских и 4 профессиональных. Фотоплёнки, проявители, закрепители, осветители, вспышки и разная другая аппаратура у нас была полностью. Вся работа планировалась так, чтобы на одном занятии была и теория, и практика. Обучались самому простому: наматыванию плёнки на катушку и в фотобачок. Следующим было изучение фотоматериалов и их свойств: фотоплёнки, их классификация по чувствительности, цветности; классификация фотобумаги.

Самое интересное — это первый выход на практическое фотографирование, на природу: фотографирование пейзажа; портретная съёмка; спортивная съёмка; съёмка архитектурных сооружений и т.д. После изучения свойств проявителей и закрепителей, техники безопасности при работе с ними приступили к проявлению плёнок. Каждый имел свой бачок. Были сшиты специальные тёмные мешки, шторы на окна. Каждого, кто наматывал плёнку в фотобачок, я проверял в его “мешке” (был сшит такой чёрный тканевый мешок). До этого кружковцы учились на плёнках диафильмов. Первые плёнки были проявлены, зафиксированы фиксажем, промыты. Каждый на свет в окно или лампочку смотрел свою первую в жизни съёмку. Сколько было у ребят радости и счастья, несмотря даже на то, что некоторые «Сменой» «садили» кадр на кадр! После сушки у нас оказалось 8 плёнок. В тёмной комнате мы начинали просмотр плёнок через диапроектор на экран. Здесь были видны все наши ошибки: неправильно установленное расстояние, неправильно выбранная выдержка или диафрагма, дрогнул фотоаппарат, неправильно выбран кадр и т.д. На следующей неделе провели первое печатание. Был ещё больший восторг. Здесь же появились фотографии, которые они «снимали». Каждая тема отрабатывалась 4 занятия. Иногда дети просили заняться «внеурочно» — в воскресенье или в праздник. И так круглый год. Это было начало. Фотокружок работал до закрытия школы-интерната в 1991 году. Сотни плёнок, тысячи фотографий, которые воспитанники увозили с собой, и не только те, кто был в кружке, но и кто был сфотографирован. Настало время, когда кружковцы сами фотографировали. (Простите за такие подробности, но это то, без чего нельзя было работать с детьми. Фотография тоже формирует и прививает чувство прекрасного). Кроме занятий фотоделом мы изучали и работу с узкоплёночными кинопроекторами, типа «Украина». Многие научились демонстрировать узкоплёночное кино, они стали помощниками у учителей на уроках. Интересных дел было очень много.

Со своим выпускным классом за 9 месяцев мы успели побывать в некоторых интересных местах, встречались с учениками школ города и района. Об этом осталось несколько газетных заметок. Одна из таких заметок.

Сустрэча з ветэранамі

У Вялуцкай сярэдняй школе адбыўся «агеньчык» членаў групы мясцовых следапытаў і вучняў восьмага класа Лунінецкай школы–інтэрната. На «агеньчык» былі запрошаны ветэраны Вялікай Айчыннай вайны Мікалай Андрэевіч Волін, кавалер двух ордэнаў Славы, Іван Сцяпанавіч Гардзюк, Дзям’ян Сяргеевіч Драбовіч і Аляксей Барысавіч Насеня. Вечар адкрыў следапыт групы “Пошук” Анатолій Аляшкевіч. Ён прадставіў удзельнікам ганаровых гасцей-ветэранаў, павіншаваў іх з Днём Савецкай Арміі і Ваенна-Марскога Флоту. Затым з успамінамі выступалі ветэраны Вялікай Айчыннай вайны, якія расказвалі аб неўміручым подзвігу нашага народа, нашых салдат у мінулай вайне. Ветэраны адказалі на шматлікія пытанні, пажадалі рабятам поспехаў у вучобе, светлага мірнага неба. Выступленні ўдзельнікаў Вялікай Айчыннай вайны чаргаваліся з нумарамі мастацкай самадзейнасці членаў групы “Пошук” і вучняў Лунінецкай школы-інтэрната. Школьнікі падарылі на памяць ветэранам кнігі і сфатаграфаваліся разам.

У заключэнне вучні Лунінецкай школы–інтэрната пазнаёміліся з матэрыяламі кутка Баявой Славы Вялуцкай СШ, запрасілі членаў групы “Пошук” да сябе ў госці.

“Ленінскі шлях”, люты 1982 года.

Радасная сустрэча

Вучні восьмых класаў Лунінецкай школы-інтэрната сустрэліся з гасцямі, следапытамі групы “Пошук” Вялуцкай СШ. Рабяты пазнаёміліся з матэрыяламі краязнаўчага музея, агледзелі кабінеты, спартыўную і актавую залу. Затым адбыўся сяброўскі “агеньчык”. На сустрэчу з вучнямі была запрошана ветэран Вялікай Айчыннай вайны, былая партызанка атрада імя М.І.Калініна Вольга Савічна Ермакова. Яна расказала дзецям пра баявыя справы лунінецкіх партызан у гады цяжкіх выпрабаванняў, пра свой удзел ва ўсенароднай барацьбе супраць фашыстаў.

Вучні нашых школ абмяняліся сувенірамі, дагаварыліся ў будучым працягнуць сяброўскія сустрэчы. У арганізацыі ”агеньчыка” актыўны ўдзел прынялі вучні нашага класа: Уладзімір Грушэўскі, Васілій Бірук, Аляксандр Афанасік.

“Ленінскі шлях”, 1982 год.
Вольга Куніцкая, вучаніца 8-га класа Лунінецкай школы-інтэрната.

Вспоминая те времена, проработав ещё 15 лет в СШ №2 г. Лунинца, скажу смело, что все ребята были обыкновенными детьми: добрыми, весёлыми, хмурыми, порой озлобленными, но одновременно с необыкновенными судьбами. Этим чаще всего и объяснялись их иногда непредсказуемые поступки и действия по отношению как к своим одноклассникам, так ко взрослым. Каждый в отдельности имел свой характер, свои увлечения и круг своих друзей. Одни любили читать книги, другие коллекционировали открытки артистов или спортсменов. Коля Кононович любил рисовать ещё с младших классов. После окончания интерната я с ним ездил в Минск, он хотел поступить в художественное училище. Это оказалось не так просто. Он не унывал и свою мечту воплощает и по сегодняшний день в жизнь, хотя она не стала его профессией. В 2011 году я встречался с ним и Ириной Наумович. Мы посетили бывшие здания Лунинецкой школы-интерната, прошлись по коридорам учебного и спального корпусов. Я видел, с каким трепетом они вспоминали время своего пребывания в школе-интернате. Ведь ребята здесь обучались и воспитывались с 1-го класса. В 2004 году в газете «Информ-прогулка» прочитал материал о Николае.

Творчество не может быть совершенным

Таланту художника Николая Кононовича из г. Микашевичи поражаются все. Глядя на картины, удивляешься, как тонко автор чувствует красоту природы. Работы Николая можно увидеть в кабинетах предприятий и организаций, медучреждениях и школах. Сказать о них «красиво!» — мало.

Наибольшую популярность картины приобрели за границей среди белорусских эмигрантов в Израиле, Америке, Германии, для которых пейзажи Кононовича — маленькая часть Родины.

Как говорит Николай, он — самоучка. Родился в деревушке Ситницкий Двор. Рос у бабушки. Любимым занятием малыша было рисование. Рисовал угольком. На печке. Бабушка часто ругала мальчугана за такое «художество». Когда Николаю исполнилось семь лет, его определили в Лунинецкую школу-интернат. И в грустные, и в радостные минуты жизни брался за кисть. Выбора красок в то время не было. Однажды, как признался Николай, он «позаимствовал» краски из интернатской художественной мастерской. Очень хотелось порисовать настоящими!

Отслужив в армии, Николай Кононович стал работать художником-оформителем. Постепенно увлечение рисованием переросло в нечто большее — состояние души. Николай с воодушевлением переносил создаваемые образы на холст. Несколько раз пробовал писать иконы, но больше получались пейзажи, натюрморты. Основная идея замыслов — воспоминания о детстве, родных местах. Картина «Возвращение к святым местам» тому свидетельство. На ней написаны брошенный хутор, бездорожье, слякоть. Вдали виднеется купол церкви, закат. На переднем плане крест — символ поклонения…

Николай любит дарить свои работы близким и друзьям. Некоторые уже собрали приличные коллекции. Для многих художников в нынешнее время единственный источник доходов — продажа картин. Но Николай говорит, что торговля на рынке — не выход: из-за непогоды отсыревают и обвисают холсты, теряется качество работ, над которыми автор трудился не один день. В настоящее время Николай работает над очередной партией заказов, поступивших от предприятий, частных лиц и коллекционеров. Сотрудничает с областным художественным салоном. Много работ находится в Микашевичском историко-краеведческом музее.

В свободное время Николай любит читать сказки, трудится на даче вместе с семьёй, а осенью собирает грибы. «Голубая» мечта: иметь свой дом, а в нём свою мастерскую. Дочь и сын тоже любят рисовать, что, конечно же, радует отца.

Прошло много лет со времени окончания школы-интерната, (1982 год. И.П.), но Николай Кононович помнит своих одноклассников. Строгими были интернатские правила, а учителя добрыми и отзывчивыми. И именно за это Николай благодарит свою первую учительницу Валентину Дмитриевну Бушило (живёт в г. Лунинце) и других педагогов, ведь только сегодня он даёт оценку их справедливому труду. Ежедневно довольствоваться выполненной работой не в правилах Николая Кононовича. По его словам, творчество не может быть совершенным. Для самовыражения он задействует все кладовые своей души.

«И. П.», январь 2004 года. Галина Самуйлик.

Второй мой выпуск был в 1987 году. Этих ребят я взял с 5-го класса. Старшей коллегой у меня была Нина Алексеевна Рохацевич, опытная воспитательница, работавшая до меня более 10 лет, мне было у кого учиться и набираться опыта. В Велутской СШ я сделал два выпуска с 5-го по 10-ый класс. Работа в интернате отличалась от работы в общеобразовательной школе, об этом говорят все наши бывшие воспитатели. Воспитанники были почти со всей Брестской области и из городов Минска, Бреста, Баранович, Пинска, Столина, Ляхович, д. Люсино. Но чувствовалось, что с ними работали опытные воспитатели и учителя в начальных классах. Дети нелёгких судеб. Познакомившись с краткими биографиями, приступил к работе. Ребята были приучены к порядку в спальнях и в комнате самоподготовки. У многих из них были свои интересы и увлечения. Одни рисовали, другие лепили, девочки посещали кружки мягкой игрушки и шитья, некоторые мальчики занимались у меня в кружке фотоделом. Почти все увлекались спортивными играми, зимой — лыжами. одно время были у нас даже свои картинги. Занятий по интересам для всех хватало. Однако чувствовался дефицит родительской ласки, домашней обстановки и свободного — (не связанного жёстким режимом) времяпровождения.

Иногда вижу в Лунинце Таню Радюк, которая работает в газетном киоске на вокзале. Живёт в Лунинце Каролина Бойковская, замужем за бывшим воспитанником школы-интерната Сергеем Радюком. Миша Радюк живёт в Дятловичах, работает вахтовым методом на севере России, Наташа Фатеева и Элла Нахват живут и работают в своём родном городе Барановичи, где проживает и Костя Караваев, отслуживший срочную службу в морской пехоте. Нет уже Виктора Гаркуши, мальчика, который очень много читал, интересовался всем, был очень добрым, но так рано ушёл. В Лунинецком районе, в одной из деревень, живёт и работает Света Зарубина, в Лахве — Саша Мелешкевич, воспитанник с математическими способостями, проявлявший интерес к технике. В Бресте должен проживать Женя Будилович, наш классный художник, в Лунинце — Гена Туркевич, любитель рисовать и лепить что-то из пластилина. Для созданного музея они с Женей и ещё несколькими мальчиками вылепили красивый макет танка “Т-34”, а также сделали маленькую панораму подводного мира: под водой работает водолаз по обезвреживанию донной мины. Мальчики были очень дружны между собой. Осенью 1986 года, втайне от нас с Ниной Алексеевной, в лесу, под корнями одной сосны, сооружали землянку. Работали так скрытно, что даже земли, которую они вынимали, нигде не было видно. И к концу сентября землянка была оборудована первоклассно: скамейки, стол, фонарь. Её площадь была около 6 метров квадратных, глубина — около 2 метров. Снаружи никак нельзя было заметить, хотя в 3-х метрах, в стороне, шла дорога на СХТ. Ребята чуть не плакали, когда Виктор Алексеевич Фёдоров, директор, заставил «сие инженерное сооружение» разобрать и засыпать собственноручно. Мария Курак живёт в д. Дубовка, куда выехала после Чернобыльской трагедии. Мне лишь неизвестна судьба нашего прекрасного «артиста» — Юрия Проститенко. Он был в интернате очень весёлым парнем, почти никогда не унывающим. Вместе с ним училась его старшая сестра Ольга, вернувшаяся лет 15 назад из России в Лунинец, где и теперь живёт и работает. Учился и их младший брат Алексей. Витя Гаркуша и Юра Проститенко навестили нашу семью в 1992 году. Саша Мякищенко, думается, живёт в Минске, где родился. Вижу иногда в Лунинеце Светлану Окуневу. Маринич Дина, по словам одноклассников, живёт в Давыд-Городке.

В школе-интернате все воспитанники, желающие заниматься любимым делом, такую возможность имели. Мне кажется, что совершенно серых дней в жизни воспитанников не было: им просто не предоставлялось такой возможности, из-за чёткого поминутного расписания режима труда, учёбы и отдыха. Поэтому, порой, новички не выдерживали и недели сроку — сбегали.

Прошло уже 25 лет с той поры, интересно было бы увидеть их всех и пообщаться. Остаётся моим дорогим воспитанникам пожелать счастливой, удачной и успешной жизни, здоровья на долгие годы и на радость своим детям. Помню их всех, надеюсь, что кто-то прочтёт эту маленькую книжку, которая может стать началом большой истории жизни воспитанников Лунинецкой школы-интерната. Группа жила, как и все другие, успевали за сутки всё: учиться, отдыхать и работать. На память о том времени остались сотни снимков из нескольких тысяч. Некоторые вы увидите в этой книге. Сохранилалась маленькая газетная заметка о той поре жизни коллектива.

Фанатэка ў падарунак

У нашай школе-інтэрнаце было вырашана стварыць фанатэку з запісамі класічнай і эстраднай музыкі. Заставалася адно: запісаць або купіць грампласцінкі, касеты. Справа гэта даволі няпростая. І вось у маі прыйшоў у школу незнаёмы мужчына і прапанаваў зрабіць нам фанатэку. На пытанне, што патрабуецца ад нас, ён сціпла адказаў: “Я ўсё зраблю бясплатна”. Такога выпадку ў інтэрнаце не памятаюць нават нашы ветэраны.

Прыкладна за месяц да выпускнога вечара гэты чарадзей не толькі прыносіць усё, што абяцаў, але прывозіць сваю гуказапісваючую апаратуру. Радасці дзяцей не было мяжы. На развітальным вечары гучалі цудоўныя мелодыі, узорна запісаныя.

Мы просім рэдакцыю перадаць ад імя ўсіх, хто жыве і працуе ў інтэрнаце, самыя шчырыя словы падзякі гэтаму чалавеку за яго дабрату, чуласць і спагадлівасць. А завуць яго, як мы даведаліся пазней, Валерыем Пятровічам Окуневым, працуе ён у студыі гуказапісу. З размовы з Валерыем Пятровічам высветлілася, што ён больш як 20 гадоў таму назад быў выхаванцам адной са школ-інтэрнатаў нашай рэспублікі. І ведае, што музыка — гэта бальзам ад душэўных ран.

“Ленінскі шлях”, 7 кастрычніка 1988 года.
Выхавацель І.А. Панасюк

Бацькоўскі сход у інтэрнаце

Звычайны бацькоўскі сход, на якім планавалася разглядаць паспяховасць і дысцыпліну, некаторыя іншыя традыцыйныя пытанні, набыў нечаканы паварот. Быццам забыўшыся пра галоўныя пытанні, бацькі пачалі зацікаўлена абмяркоўваць фільм “Гаспадыня дзіцячага дома”, які напярэдадні дэманстраваўся па тэлебачанні. Цікавасць да яго растлумачыць проста. Лёс выхаванцаў, якія вучацца і жывуць у нашай школе-інтэрнаце, падобны на лёс дзяцей, якія паказаны ў фільме. І некаторыя бацькі, хоць і аддалена, а іншыя даволі блізка падобны на мастацкія вобразы, створаныя на тэлеэкране.

Мы, настаўнікі і выхавацелі, з зацікаўленасцю слухалі разважанні бацькоў. Той боль, які многія захоўвалі ў сваёй душы, быццам выліўся наверх. Нават тыя, хто не прымаў актыўнага ўдзелу ў абмеркаванні, прыкметна задумаліся, быццам па-новаму паглядзелі на лёс сваіх дзяцей, якія па волі саміх жа бацькоў пазбаўлены так неабходнага кожнаму чалавеку бацькоўскага дома. А разам з гэтым — і з шэрагам іншых вялікіх паняццяў, якія існуюць толькі ў сям’і, у бацькоўскім доме і ў сувязі з імі. Падалося, што некаторых бацькоў мы ўбачылі ўпершыню.

На сходзе размова сама па сабе пайшла аб тым, якія невылечныя раны на ўсё жыццё пакідаюь бацькі ў душах сваіх дзяцей, аб тым, як наогул некаторыя бацькі губляюць сваіх дзяцей, а разам з гэтым сваю шчаслівую забяспечаную старасць, і аб тым, якой трагедыяй абарочваюцца для такіх бацькоў так званыя “памылкі маладосці”.

Хацелася б адзначыць, што калі б не вызначэнне “мастацкі фільм”, то можна было смела сказаць, што аб’ектыў “падгледзеў” сапраўдныя падзеі нашых дзён у адным з дзіцячых дамоў з яго паўсядзённасцю.

Аб выканаўчым майстэрстве артыстаў гаварыць не даводзіцца, ролі выкананы бездакорна. Але мяне, як і тых бацькоў, якія прысутнічалі на апошнім сходзе ў нашай школе-інтэрнаце, больш за ўсё зацікавілі праблемы, якія так востра стаяць сёння, наогул, перад нашай (беларускай) школай, перад органамі народнай адукацыі і, у прыватнасці, перад будучым дзіцячых дамоў і школ-інтэрнатаў. (…і гэта было ўжо ў 1982 годзе — 30 год таму. І.А.) Хвалюе такая праблема як выхаванне дзяцей, якія засталіся па розных прычынах без бацькоў. І не дзіўна, што думкі бацькоў наконт гэтага фільма і праблем, у ім узнятых, параўноўваліся з важным дакументам, які ў будучым будзе вызначаць лёс савецкай школы.

У раздзеле праекта ”Грамадскае выхаванне дзяцей і падлеткаў”, у прыватнасці, гаворыцца: “Савецкая дзяржава праяўляе вялікі клопат аб дзецях і падлетках. Для іх створана і развіваецца сетка школ-інтэрнатаў, санаторна-лясных школ і іншых спецыяльна-выхаваўчых устаноў. У гэтых установах дзеці ўтрымліваюцца поўнасцю за кошт дзяржавы. Трэба і ў далейшым удасканальваць работу гэтага звяна сістэмы народнай адукацыі, акружаць дзяцей усебаковай увагай і клопатам, лепш рыхтаваць іх да самастойнага жыцця і працы.

Небаходна таксама паляпшаць матэрыяльна-бытавыя ўмовы ў дзіцячых дамах і школах-інтэрнатах звычайнага тыпу“.

Вось тут і прыходзіць на памяць той момант у фільме, калі дырэктар дзіцячага дома Ванеева звяртаецца за дапамогай да шэфаў. Гэты торг перад тварам мільёнаў тэлегледачоў адбіваецца асаблівай вастрынёй на нас, работніках дзіцячых устаноў, дзе ўтрымліваюцца дзеці без бацькоў. Не, нашы дзеці не галодныя, не раздзетыя, але на ўсім гэтым такая пячатка казённасці, а адсюль і нейкай абмежаванасці, што міжволі становіцца балюча, калі параўноўваеш сваіх выхаванцаў нават з уласнымі дзецьмі. І таму мне здаецца справядлівай абражанасць дырэктара, калі яна прыходзіць да шэфаў не як паўнамоцны прадстаўнік (дзяржаўнага) дзіцячага дома, дзе жывуць дзеці, а як папрашайка, якая павінна валодаць прабіўной сілай характару.

А між тым, характар настаўніка-выхавальніка ды і другіх работнікаў, якія працуюць у школе-інтэрнаце або дзіцячым доме, у многім адрозніваецца ад настаўнікаў, якія працуюць у звычайнай школе. Калі недахоп ласкі ў другім выпадку кампенсуюць бацькі, то ў першым — яго няма каму запоўніць. Таму так настойліва дабіваецца дырэктар дзіцячага дома, каб настаўнікі і выхавальнікі, якія працуюць у ім, адрозніваліся душэўнасцю, спагадлівасцю і шчырым клопатам. Дырэктар дзіцячага дома Ванеева на прыёме ў загадчыка аддзела народнай адукацыі гаворыць аб адной маладой настаўніцы: “Так, яна разумная, начытаная, усё, што робіць, лічыць правільным, але яна выхавацель не па прызванню”. А вось Ларыса Шапашнікава, якая хаця і сама была абдзелена бацькоўскай ласкай, абрала шлях настаўніцы і нават больш — выхавацеля. Яна і зараз сумяшчае работу і вучобу ў інстытуце. Няцяжка здагадацца, што пасля яго заканчэння працаваць яна будзе ў дзіцячым доме. І гэта яе прызванне, таму што дзяўчына ўсведамляе сябе часцінкай гэтага вялікага дома, працаваць ў якім без любові да яго “жыхароў” нельга.

Вось тут прыходзяць на думку радкі з праекта ”… практыкаваць прыём у педагагічныя вучэбныя ўстановы па рэкамендацыях педагагічных саветаў школ, працоўных калектываў, органаў народнай адукацыі. Адбіраць моладзь, якая праявіла схільнасць да работы з дзецьмі”. Прычым, лічу сваім абавязкам дадаць: ”У школы-інтэрнаты і дзіцячыя дамы — толькі настаўнікаў, якія валодаюць практычным вопытам работы з “асаблівымі” дзецьмі, дзецьмі-сіратамі, дзецьмі, якіх пакінулі бацькі”. Каб цяжкі для ўсякага настаўніка час станаўлення не адбіваўся на дзецях, лёсы якіх і так адрозніваюцца неўладкаванасцю і сур’ёзнымі ўскладненнямі.

Яшчэ адзін вельмі паказальны момант. Калі дырэктар дзіцячага дома выступае на нарадзе, яна задае пытанне: ”Амаль чатыры дзесяцігоддзі мы жывём пасля вайны, а дзіцячых дамоў і інтэрнатаў не стала менш. Чаму няма свабодных месц у дзіцячых дамах? У нас ёсць усё. Дзіцячы дом — гэта дрэнна, сям’ю дзіцяці замяніць нічым нельга. Бацькоў выхоўваць і караць трэба.”

Вось той сапраўдны момант, з якога пачынаюцца неўладкаваныя дзіцячыя лёсы. Любоў да дзяцей — інстынктыўнае пачуццё чалавека. І замацоўваецца яно ў сям’і. У дзіцячым доме, нават самым лепшым, пры самых таленавітых выхавацелях, такое пачуццё не зможа развіцца да канца, а гэтым самым мы ў нейкай ступені праграміруем будучыя дзіцячыя дамы. Спытаць трэба з бацькоў у нейкай новай форме, што мы рабілі да гэтага часу. Таму што, нягледзячы на знешні дабрабыт, дзеці, пазбаўленыя мацярынскай пяшчоты, усё жыццё шукаюць сваю маці-невідзімку, каб толькі глянуць ёй у вочы і адчуць: ці не перадасца ёй той боль, які выпаў на лёс ні ў чым невінаватага перад ёю дзіцяці, якому яна дала жыццё, але не ўзяла на сябе за гэта адказнасць? Грамадства не павінна несці само адказнасць за такіх бацькоў перад іх дзецьмі.

У мяне могуць спытаць: чаму аб такіх важных праблемах я гавару на прыкладах мастацкага фільма?.. Яны ёсць у нашай школе-інтэрнаце ва ўсіх самых драматычных праяўленнях, і таму аб іх нельга гаварыць і пісаць у сродках масавай інфармацыі, каб не абвастраць боль дзяцей. А мы, настаўнікі-(выхавальнікі) такой школы, адчуваем гэты боль штодзённа.

Вось чаму з такой надзеяй слухалі мы на тым сходзе бацькоў нашых выхаванцаў, углядаліся ў іх вочы і верылі, што тыя, у каго ёсць магчымасць, (а іх нямала), будуць больш міласэрнымі да сваіх дзяцей і заменяць “казённы” дабрабыт на бацькоўскую хату, на дамашнюю ўтульнасць. Мы вельмі спадзяемся, што змена ў парадку дня такога схода прывядзе да добрых перамен у жыцці нашых выхаванцаў. І гэта будзе самым красамоўным доказам, што няма чалавека, якога б не хваляваў лёс будучых пакаленняў.

“Ленінскі шлях”, 4 лютага 1982 года.
І.А. Панасюк, настаўнік-выхавальнік Лунінецкай школы-інтэрната.

Мая размова з вамі наперадзе. Я хачу даць выказацца тым, хто працаваў у інтэрнаце 10 — 15 і нават 28 гадоў. Вельмі шкада, што час няўмольны і многія таленавітыя настаўнікі і выхавацелі, дырэктары пайшлі ў вечнасць, але жывыя — іх яшчэ ўсіх памятаюць: іх выхаванцы, іх дзеці і ўнукі. (І.А.)