Лунінецкі раённы краязнаўчы музей

Лунінецкі сшытак № 3-4

Матэрыялы трэціх і чацвёртых Лунінецкіх краязнаўчых чытанняў 13 снежня 2003 г. і 26 снежня 2004 г.

Из уст живых свидетелей

Сергей Пожарный, студент исторического
факультета Брестского госуниверситета

Сегодня все большую популярность приобретает так называемая устная история — отражение событий, которые произошли на памяти поколения в понятиях, поступках и выводах отдельных представителей. Она представляет значительный интерес не только для исследователей-профессионалов... В особенности нужно отметить работу краеведов. Лунинецкий район является одним из самых активных в разработке данной тематики, благодаря усилиям местного краеведческого музея, который старается координировать и направлять деятельность местных краеведов. Это очень важное и нужное начинание, которое выгодно выделяет район.

Поскольку краеведческое движение многогранно, то я хотел бы коснуться в первую очередь проблем устной истории, которую на Западе часто именуют психоисторией. Наиболее тесно связана она с этнографией, социологией, религиеведением, занимает достойное место и в историческом краеведении.

Мы, студенты-историки, прошли не один десяток километров, чтобы выслушать уже повидавших на своем веку людей. Мы увидели абсолютно разных респондентов со сложившейся жизненной позицией. Возьмем, к примеру, живых свидетелей и непосредственных участников войны. В ходе бесед возникал вопрос о партизанах, об отношении к ним. Налицо зачастую негативная оценка их деятельности у тех, кто вынужден был столкнуться с ними не по своей воле. И у меня сложилось впечатление, что часть местных жителей, по высказываниям некоторых опрошенных, пострадала от их рук.

И диаметрально противоположное стойкое, непререкаемое мнение и твердое убеждение в своей правоте у человека, который был партизаном. Однако на вопрос, что подтолкнуло его уйти в лес, оказалось, что у него по сути дела и выбора-то не было, так как сначала брат стал партизаном. А за это, как известно, подлежала уничтожению вся семья. А на вопрос о пропитании и отношениях с местным населением последовал ответ: «Забирали только у прислужников оккупантов, и на этом дело завершалось». Венчала рассказ о войне фраза: «Я бы и сейчас всех немцев перестрелял!» И это звучало от чистого сердца.

Таким образом, устная история представляет собой явление, которое можно зафиксировать только во множестве вариантов, каждый из которых должен рассматриваться как равноценный. Отбор и использование их зависит только от господствующей идеологии и политической конъюнктуры. Можно смело утверждать, что устная история по своей структуре является моделью генетической системы. Она состоит из нескольких пластов. Во-первых, это воспоминания о конкретных событиях с приведением фактов, цифр и т.д. Во-вторых, это личностная оценка событий в зависимости от положения респондента. Например, в наших беседах возникал вопрос об отношении к коллективизации сельского хозяйства. Если человек был зажиточным, то высказывалась одна точка зрения, и другая — если у человека за душой не было ни гроша.

Третий пласт — эмоциональная оценка. Как бы ни оценивались с социальной или политической точки зрения факты и события, замечено, что в эмоциональном отношении оценки бывшего полицая и бывшего партизана сближаются, то есть для устной истории, на мой взгляд, наиболее важной является именно эмоциональная оценка событий. В этом отношении так называемая устная история может существенно дополнить сухие факты или идеологические штампы. Передо мной возник вопрос: чему верить — книгам или рассказам живых людей? Знакомство с лунинчанами поставило меня перед необходимостью пересмотреть свои взгляды на исторический процесс.