Интернат ты наш, интернатушка...

Живём, вспоминаем, любим и мечтаем

Когда нас всех везли в автобусе в Лунинец, мы были радостные и весёлые, но когда приехали и я увидела детей, постриженных налысо, то мне очень не хотелось выходить из автобуса, и я начала прятаться под сиденьями. Свою первоначальную адаптацию я уже подробно не помню, наверное. это произошло очень быстро. Затем я помню эпизод у кастелянши, когда нам выдавали новую одежду и обувь. В Минском детском доме на зиму нам выдавали валенки, и я настолько привыкла к ним, что, когда в Лунинце мне выдали ботиночки, я очень сильно плакала и просила, чтобы мне выдали валенки.

Вообще-то, я была своенравным ребёнком, даже, можно сказать, порой очень “психованным”, учителя от меня натерпелись. Я помню, на уроке математики меня вызвали к доске, и я не могла ответить на заданный вопрос. Расплакавшись, я выбежала из учебного корпуса и побежала в спальный, упала на кровать и долго плакала, а потом пришёл учитель, он был и директором (Виктор Алексеевич Фёдоров И.П.), такой высокий и кудрявый мужчина. Он взял меня на руки и сказал: “Не плачь, Вероничка-клубничка, у меня тоже не всё получалось сразу, и я тоже не всё знаю”, взял меня за руку, и мы с ним пошли в класс. Меня переполняла гордость, что сам директор меня успокоил, бросил урок и пришёл за мной. Это очень хороший человек. Ещё мне очень нравились школьные каникулы: мы могли долго гулять и не надо было учить уроки. Я очень любила играть с мальчиками в футбол, в ножички, в ”пикара”, в “чижика” — это были наши любимые игры. Я почему-то не любила играть с девочками в куклы или ещё во что-то. Летом мы всегда с мальчиками строили в лесу землянки и потом приносили туда еду, и это был наш домик. А еду мы брали, точнее, воровали в погребе. Залазили через окошко, набирали картошку, солёные огурцы, морковку и ещё чего-либо, также лазили и в хлеборезку, брали хлеб и батоны, потом жарили на нашем маленьком “кострике” (так называли костёр). Да, было весело… А ещё мы подглядывали за старшеклассниками, как они целовались в лесу, и тихо хохотали над ними.

Был у меня такой друг Павел Мякота, с ним я всегда смотрела спортивные передачи. Помню, как мы с ним спорили по поводу футбола или хоккея. Сама была очень спортивным ребёнком и участвовала во всех спортивных соревнованиях и мероприятиях, даже занимала призовые места. А Галина Владимировна — это вообще отдельная тема. Она нам уделяла слишком много внимания. Готовила дома нам всякие вкусняшки. Мы ходили за “Галдировной”, как за курицей ходят цыплята. Она нас всех очень жалела. Пишу, и слёзы катятся из глаз, настолько это добрый человек. Мы с ней всегда делали очень много разных поделок. Она нас научила технике “папье-маше”. Ещё я помню, как она для нас поджарила необычные грибы — зонтики, и они были очень вкусными, хотя мы всегда думали, что они несъедобные. Замечательная женщина!!! А ещё у нас была воспитательница Валентина Андреевна Мшар, добрейшей души человек. Мне очень нравилось, когда она вечерами нам рассказывала о войне и о своём детстве. Я постоянно просила её найти моих Папу и Маму. Только сейчас я понимаю, какими трудными были для неё такие моменты. Она нам приносила из дома очень вкусное сало. Вот такое было радостное и беззаботное наше детство. А ещё я помню, как отменили уроки, потому что умер какой-то партийный деятель (Брежнев Л.И.), и везде был траур, а нам было хорошо, что не было уроков. А ещё “Чернобыль” (1986 г., 26.04) застал нас в Лунинце, хотя я не помню никакой паники, помню только, что нас какое-то время не выпускали на улицу. Мы смотрели на жёлтые лужи воды и думали, что это радиация, хотя это была пыльца. Ещё у нас была незатейливая игра: кто больше пройдет по забору. Забор был высокий, бетонный, и по нему было очень здорово ходить, а потом мы садились и считали проезжающие машины одинакового цвета. Ещё нас водили в кинотеатр посёлка “Сельхозтехника”, где мы смотрели фильмы. Один из них я помню до сих пор, это фильм “Человек — невидимка”, он такое на меня произвёл впечатление, что я ещё долгое время оглядывалась, когда куда-либо шла сама. Любили кататься в автобусе и искать утерянные монетки. Мы уже знали, где чаще они западают, где могут лежать. Иногда находили, довольно таки много. Было столько радости, что мы можем купить себе газировки, или мороженое, или леденцы, которые назывались “язычки” (вкуснейшие конфеты, сейчас таких нет). А как меня принимали в пионеры! Это для меня было большое событие, потому что несколько раз меня отстраняли из-за плохого поведения, но, наконец, когда это случилось, я была очень рада, что мне повязали пионерский красный галстук.

Уборщицы меня очень любили за то, что я им часто старалась помогать: то ведро поднесу, то шваброй потягаю (какое это было моё мотьё, ведь я была ещё маленькой?..). Но мне их почему-то было жалко.

В столовой для вторых блюд были длинные металлические тарелки, так вот, когда все поедят, я соберу их в стопку, поставлю на голову и несу, но не всегда доносила (вот было шуму!..). Я даже помню, что меня какая-то женщина брала к себе домой и хотела удочерить (не знаю, почему ей не разрешили?). Она часто стояла за забором и смотрела, как я с мальчишками гоняю футбол. А ещё у нас была игра в пуговицы (это что-то похожее на игру в монетки), а самой главной была пуговица из школьного костюма мальчиков. Так вот, я тайком вырезала эти пуговицы у мальчишек. Банный день — это тоже яркие воспоминания. В целях профилактики наши головы всегда мазали каким-то вонючим раствором, заматывали голову полотенцем, и мы какое-то время сидели с этими “чалмами” на головах. Вас, Иван Алексеевич, я тоже помню, Вы преподавали у нас немецкий язык и вели занятия фотокружка, если бы не Вы, то этих маленьких, но таких важных воспоминаний (фотографий) могло и не быть. Помню, что у вас была раскачивающаяся походка. Когда мы спросили об этом у вас, вы ответили, что служили моряком и эта привычка осталась с тех пор.

Вы знаете, воспоминаний очень много, но они такие хаотичные, и чтобы всё вспомнить, надо время. Сейчас я понимаю, что с такими детьми, какими были мы, не очень легко было работать. Большое Вам всем спасибо за терпение и труд. Но самое яркое и в тоже время печальное событие (для меня) было — это перевод нас в другую (Пинскую) школу-интернат. Я помню, я целую ночь плакала, а моя подружка Света и соседка по спальне (наши кровати стояли рядом) меня успокаивала. Потом мы неоднократно сбегали из Пинской школы-интерната, пока директор не запретил нас пускать на территорию Лунинецкого интерната. Но мы все равно тайком приезжали, пока не привыкли к той школе. Хотя и та школа была хорошая, но эта (Лунинецкая) была роднее: здесь всё было знакомо, мы всех знали, нас все тоже. Да, вспомнила. У меня была подруга, но она была намного старше меня, звали её Галя. Она меня звала “пуговкой”, наверное потому, что у меня в детстве были очень чёрные глаза, даже иногда звали меня “цыганочкою”. О ней у меня тоже очень добрые воспоминания. Она меня жалела, и, наверное, любила, угощала меня всякими вкусняшками (это я так раньше говорила). Это всё накладывало свой отпечаток на формирование личности и характер человека. У меня, возможно, не самый лучший характер, но чувство сострадания и доброты есть у нас у всех, я имею в виду Веру Боброву, Ларису Корнюхину, Лёню Полещука и других. Так что ваши труды (я имею в виду всех учителей и наших воспитателей) ни в коем случае не напрасны. Вы воспитали достойных людей. Мы все работаем, имеем семьи. Любим, мечтаем, вспоминаем. Это, конечно, не все воспоминания, но даже и эта часть, надеюсь, принесёт пользу в таком благородном труде, как написание Вами книги-сборника воспоминаний. Очень хочу приобрести Ваш сборник, когда он будет готов. Спасибо Вам за то, что Вы делаете.

Я очень подружилась с Бобровой Вероникой (хотя её все звали Верой), с Корнюхиной Ларисой и с Полещуком Лёней. С Верой особенно близко. Мы с ней собирали всякие безделушки (камешки, пуговицы блестящие, красивые цветные стёклышки) и прятали это всё под матрацами, а потом скручивали матрацы и менялись не глядя. И я всегда выменивала у неё больше, просто она меня всегда жалела. А ещё мы всегда почему-то обижали Лёню, т.е. подшучивали над ним. И вообще, Верка всегда была такая везучая. Где бы мы ни шли, она всегда находила деньги, а я обижалась, что не я их нашла, и я выпрашивала у неё, чтобы она купила и мне что-нибудь. Она всегда была очень доброй и справедливой. А на новогодний карнавал мы с ней наряжались клоунами, так и остались подругами по жизни вместе. Заранее большое спасибо!

С наилучшими пожеланиями ко всем, кто меня знал! Беганская (Гришкевич) Вероника Владимировна. Пружанский район, д. Новые Засимовичи. 15.05.2012года.